Эмоциональный мозг - Павел Симонов (2021)

Развивая фундаментальное положение марксистской философии о потребностях как основе и движущей силе человеческого поведения, информационная теория определенно указывала на многообразие и сложность потребностей, отнюдь не сводимых к потребностям физического выживания. Опираясь на ленинское определение самодвижения живой природы как диалектически противоречивое единство тенденций сохранения и развития, на идеи В. И. Вернадского и А. А. Ухтомского, мы совместно с П. М. Ершовым выделили три основные группы потребностей: материально-биологических, социальных и идеальных (познавательных). Каждая из этих трех групп, в свою очередь, делится на потребности «нужды» (сохранения) и «роста» (развития), а первые две группы имеют еще варианты «для себя» и «для других». Дальнейший анализ обнаружил минимум три дополнительные потребности: потребность преодоления (воля), потребность в вооружении средствами и способами удовлетворения потенциальных, в данный момент еще не актуализированных потребностей и потребность экономии сил.

Потребности обладают способностью к безграничному росту и расширению, что порождает объективную необходимость исторически обусловленных норм их удовлетворения. Выработка этих норм представляет важнейшую функцию индивидуального и общественного сознания — обобществленного знания, то есть знания о средствах, способах и нормах удовлетворения потребностей, которое может быть передано другим членам сообщества.

Вне сферы сознания оказываются две разновидности высшей нервной (психической) деятельности. Во-первых, это вторично автоматизированные действия, энграммы непроизвольной памяти, причины конфликтов между биологическими потребностями и социальными нормами их удовлетворения. Данную разновидность неосознаваемого психического целесообразно назвать подсознанием, которое связано с потребностями сохранения, «нужды». Во-вторых, это неосознаваемые этапы творчества (в том числе — творчества новых норм), механизм генерирования «психических мутации» — гипотез, интуитивных догадок и озарений. Эту вторую разновидность неосознаваемого мы определяем как сверхсознание (термин К. С. Станиславского) или надсознание (термин М. Г. Ярошевского). Сверхсознание связано с потребностями развития, «роста», его деятельность нередко обнаруживается при конфликте между социальными и идеальными (познавательными) потребностями субъекта.

В сфере высшей нервной деятельности функционирование сверхсознания и сознания сопоставимо с изменчивостью мутаций и последующим отбором в процессе эволюции живой природы. Неосознаваемость первоначальных этапов творчества защищает его от преждевременного вмешательства сознания, от давления ранее накопленного опыта и устоявшихся норм. В этой недоступности истоков творчества сознанию кроются залог и условие дальнейшего развития, принципиальная невозможность полного программирования деятельности человеческого ума. Невозможность формализации творчества представляет такой же «запрет», наложенный законами природы, как закон сохранения энергии, скорость света или принцип дополнительности в физике.