Ребенок открывает мир - Евгений Субботский (1991)

Разумеется, игра игре рознь. Одно дело — игра 2-летнего малыша, другое — коллективная ролевая игра 5-летних, третье — игра с правилами у маленьких школьников. И все же есть общее. Ведь продуктом игры всегда является сам ребенок. Иначе говоря, игра — это работа ребенка над самим собой.

Важно не то, что ребенок при этом готовится к будущей взрослой деятельности, в своем воображении овладевает профессией, пока еще для него недоступной. И не то, что в игре он растрачивает избыточную энергию. Самое главное: малыш преодолевает свою естественную «ограниченность», «конечность», несовершенство. Он зримо, чувственно как бы приобщается к бесконечности. В игре он не просто летчик или строитель. Малыш путешествует на ковре-самолете, строит огромные замки. Он может все. Он неподвластен земному тяготению, времени и пространству. Ребенок ощущает себя воплощением творчества и свободы, воплощением самой сущности человека. Вот чего так не хватает нам, взрослым. Разучившись играть, мы попадаем в оковы обыденности и мелочей реальной жизни, а о всемогуществе человека вспоминаем разве что в сновидениях.

Это, конечно, не означает, что малыш сознательно ставит перед собой цель самоусовершенствоваться. Нет, ребенок и не думает об этом: он просто исследует предмет, летит на самолете, гонится за пиратами по южным морям... Вот тут-то незаметно для малыша и осуществляется у него большая работа изменения самого себя; весело, играючи осваивает он новые пласты жизни; тренирует память, мышление, воображение, получает новые знания о взаимоотношениях людей, о природе и космосе. В игре ребенок не просто Петя или Миша, а моряк, продавец, конструктор или космонавт. Выполняя ту или иную роль, он как бы готовит себя к будущему, к серьезной жизни взрослых. Можно сказать, что игра для малыша — это «машина времени»: она дает ему удивительную возможность пожить той жизнью, которая ему предстоит через много-много лет.

Писатели вспоминают о своих детских играх в мемуарах, педагоги и психологи пишут о них статьи. В современных европейских культурах существует просто-таки культ детской игры: такое большое место занимает она не только в жизни детей, но и взрослых. Но всегда ли так было?

В большинстве известных нам архаичных культур, за исключением, может быть, самых примитивных, мы встречаем элементы детской игры. Так, у американских индейцев мальчик с 2—3 лет практикуется в использовании игрушечного лука и стрел, в верховой езде; часами бросает он маленькое лассо на каждый выступающий предмет: веточку, камень, палку... Пятилетние индейские девочки нянчат тряпичных кукол в игрушечной колыбели, поют им колыбельные песни, кормят, моют, одевают и раздевают. Мальчики и девочки часто играют в войну: строят два военных лагеря, раскладывают костры; а в каждом вигваме разыгрывают жизнь семьи. У австралийских аборигенов малыши, перед тем как включиться в трудовую жизнь взрослых, играют с маленьким бумерангом, копьем, щитом, палкой для сбора овощей; собираясь группами, дети имитируют охоту, приготовление пищи, прием гостей. В Африке маленькие кафры лепят из глины игрушечные дома, кукол, коррали для скота, а потом разыгрывают сюжетные игры. Есть у них и игры попроще: манипуляции с луком и стрелами, веревочкой, качание на качелях, лабиринт и пр.

Дети имитируют не только труд и семейные отношения взрослых, но также обряды и ритуалы, которые им удается подсмотреть. В игре ребенок не просто воспроизводит предметы и действия взрослых, но и проявляет творчество: изобретает собственные варианты ловушек для птиц, мастерит новые музыкальные инструменты, создает художественные изделия и т. п. Примеры детских игр у разных народов земного шара можно приводить бесконечно.

Но все эти народы — наши современники. А была ли детская игра у наших далеких предков?