Каждый выбирает для себя - Ольга Назарова (2019)

– Заканчивай вертеться. Что ты там творишь-то? Хвост вылизывать можно и на земле. И ничего страшно с ним не случится. Куда уж ровнее-то лететь? Да не когти меня, а то сейчас и правда свалишься!

Долетели до Загорного кряжа к вечеру. Приближаться не решились, так как даже в отдалении слышны были заунывные песни сиринов. Свирель пришла в негодование!

– Как можно так грубо нарушать правила! Они четко знают, где они должны летать! Даже с учетом тумана. Им нельзя быть так близко к людям! Да и к животным тоже! Они же могут таких дел натворить!! Ну, я им завтра устрою!

Ночью измучались все. Как только порывы ветра доносили до них унылые, хоть и очень красивые песни сиринов, Свирель вскипала праведным гневом и тут же пела нечто такое жизнерадостное, от чего ни спать, ни находиться в хоть относительном покое было невозможно! Мальчишек срывало с их постелей, и если бы они спали не на сене, то и до травм дошло бы.

– Да сколько же можно! – стонал Степан с радостной дурацкой улыбкой потирая бок, о который только что задел локтем Кир. – То хоть об стену бейся с тоски, а то прямо взлететь можно от счастья! А то опять тоска! Сразу причем! Кир, ты хоть налокотники одевай! У тебя не локоть, а колющее оружие какое-то.

–Блин, а из чего у тебя ребра? Ты что, корсет носишь что ли? Или доспехи? Чуть локоть об тебя не сломал! – хихикал Кир, услышавший пение Свирели.

Кот дремал на печи, периодически вздрагивая, когда ему мерещилось, как Рада подкрадывается к его хвосту. Жаруся спала на коньке крыши, а кони лениво переступали ногами на траве около избы, потому что Волк категорически отказавшийся находиться в избе с алконостами, кружил в дозоре, и мимо него никакая опасность пробраться не могла. Катерина слушала рассказы Свирели и укачивала Раду, крепко прижимающую к себе подаренный меховой помпон. Слушала о штормах, которые алконосты успокаивают пением, о бурях, становящихся ласковыми ветерками, о несчастных людях, которые гибнут, если слышали пение сказочных птиц слишком долго. О сиринах, печальных птицах, не услышавших о красоте мира. И о ней самой.

– Дорогая, твой дар, это редкость. А уж когда сказочник умеет не только говорить, но и слушать, это редкость особенная. А ты слушаешь тех, кто тебя окружает, и можешь им говорить именно то, что им нужно услышать. Я научу тебя кое-чему нужному. Нет, не сейчас. Ты прилетишь к нам на остров. И там мы сможем не опасаться, что кому-то повредим пением. Я легко прогоню этих глупых сиринов. Я и сама бы с ними управилась, а уж с Радой! О! Это будет совсем просто! А потом немного провожу их, чтобы они не опять не залетели куда не надо. А уже после этого мы с Радой полетим на остров алконостов! Там дивное место. Тебе понравится. Только не бери Баюна. Его ощиплют налысо! Там много птенцов. – тут Свирель хихикнула. И прислушавшись, опять возмутилась! – Нет! Они опять поют! Бестолочи-недоучки!

Утром Свирель запретила кому-либо кроме Жаруси и Катерины присутствовать при изгнании сиринов. – Вы же ума лишитесь! Зачем это мне? – категорически заявила она. Легко взмахнула крыльями, и взлетела, да так красиво, что все только рты пооткрывали. Следом вспорхнула очень взволнованная Рада. Жаруся подхватила Катерину и поднялась повыше.