За пределами последствий - Алеата Ромиг

Создавалось впечатление, что путешествовать только втроём больше не представлялось для них возможным. Присутствие Эрика, Фила, Тейлор и Шеннон с ними становилось естественным приложением. Клэр не скучала по временам путешествий наедине, когда в их самолете были только она и Тони. Она охотно смирилась с их новым положением. Хотя Рудольф больше не представлял угрозы, он доказал Тони и Клэр, что вряд ли они когда-то смогут считать свою безопасность или безопасность Николь само собой разумеющимися.

За последние несколько недель они также узнали немного больше о Рудольфе. Все, что им говорили раньше, оказалось правдой. Он действительно работал один — тихий, странный человек, зацикленный на ком-то, кто, по его мнению, был в беде. Характер преступления был схож с теми, за которые его уже арестовывали. Согласно отчетам полиции, Рудольф искренне верил, что его миссия — спасти Клэр Николс Роулингс из лап Энтони Роулингса. Психологическое освидетельствование все еще было неполным, но, без сомнения, этот человек был без царя в голове. С вступившим в силу судебным запретом закон предусматривал, что в случае освобождения, Рудольф никогда не сможет приблизиться к Энтони, Клэр или Николь Роулингс ближе чем на сто ярдов. По словам Фила, он никогда не приблизится к ним на это расстояние, умноженное на десять. К счастью, Рудольф в настоящее время находился в государственном учреждении под замком. Поскольку это был его третий подобный арест в совокупности с дополнительными обвинениями, его шансы на досрочное освобождение были близки к нулю.

Теперь, когда Роулингсы вернулись домой в Айову, их снова ждал очередной праздник. По правде говоря, ни Клэр, ни Тони не были взволнованы предстоящим праздником: это была Николь. Она была совершенно вне себя от мысли отпраздновать День святого Валентина с родителями, и, конечно же, не потребовалось много усилий, чтобы убедить Клэр полностью воодушевиться этой идеей. Вспоминая Дни святого Валентина, проведенные вместе, Клэр была уверена, что это будет День святого Валентина, не похожий ни на один из тех, которые праздновал ее муж. Любопытство увидеть его реакцию подтолкнуло ее к кропотливой работе по вырезанию бумажных сердечек и покрытию кексов глазурью.

Ближе к вечеру четырнадцатого числа Николь расхаживала по роскошной кухне, рассматривая бумажные сердечки и цветы, свисающие с потолка и разбросанные по полу. Ее темные глаза отчаянно сканировали, дважды и трижды проверяя, проделанную ими тяжелую работу.

— Мама, я хочу, чтобы всё было идеально. — Николь посмотрела сквозь свои длинные ресницы. — Как ты думаешь, папе понравится?

Клэр подавила смешок и покачала головой. Их дочь не могла бы ещё больше походить на своего отца, даже если бы попыталась.

— Дорогая, я думаю, ему понравится.

— Ты уверена?

Клэр заключила Николь в теплые объятия.

— Я уверена, милая.

— Но… — Николь нахмурила бровки. — …а что, если ему не понравятся бумажные сердечки?

— Я уверена, ему понравятся бумажные сердечки, особенно когда их сделали две его любимые девочки.

Николь захлопала в ладоши, когда из фойе донеслись голоса.

— Ой, мама, он дома!

Прежде чем Клэр успела отреагировать, Николь исчезла, ее маленькие ножки побежали к входной двери. Клэр в последний раз оглядела обеденную зону кухни. Повсюду лежали розовые, красные и белые конструкции из картона. Она покачала головой, уверенная, что Энтони Роулингс никогда не праздновал День святого Валентина с бумажными сердечками и домашними кексами; тем не менее, это была идея Николь, и Клэр не собиралась препятствовать творчеству дочери.

— Не смотри, папа.

Клэр обернулась и увидела, что дочь ведет Тони за руку, его глаза прищурены. По тому, как его губы приподнялись в озорной усмешке, Клэр была уверена, что он мог видеть красочный взрыв вокруг себя. Мгновение спустя его подмигивание подтвердило ее подозрения.

— Могу я уже открыть глаза? — спросил он.