Сумерки богов - Владислав Савин (2014)

Да, сэр, вот так повезло мне с именем и с родителями. Мой отец был в ту войну офицером Британского экспедиционного корпуса, красавец мужчина, да и фурор был, у меня где-то до сих пор валяются древние журналы вроде "ла Паризьен", где на обложке француженки в платьях цвета британского флага обнимают бравых спасителей-англичан, вот моя мамаша и не устояла. Так и вышло, что у меня, француза, имя Джон — знали бы вы, сэр, сколько проблем я из-за этого имел в школе, когда мы на континент вернулись, ну не любят у нас британцев, вспоминая то ли Нельсона с Веллингтоном, то ли Жанну д'Арк. Так и моя мамаша в тридцать первом с чего-то разругалась с отцом — ну, вы помните, кризис: ты неудачник, чем семью кормить… Меня забрала и через Пролив, сначала в родительский дом, затем снова замуж вышла… ну и козел же был тот, хоть и богатый, а со мной — как в сказке про Золушку. Это я вам рассказываю, сэр, отчего я англичан и французов одинаково не люблю. Ну и куда мне по жизни с такими взглядами — только в жандармы. Нарушил — дубинкой тебя и в холодную, сколько положено отсидишь!

На фронте не был, даже в сороковом. Нас в Париж тогда перебросили, на усиление, вместе с парой армейских дивизий. С категорическим приказом не допускать анархии, чтобы не было как в 1871, никаких самочинных "коммун". Трудиться пришлось, между прочим, в поте лица — и левых хватали, по списку, и уголовных, которые почувствовав слабину, вконец обнаглели, и эвакуацию ценного имущества охраняли, и государства, и частных лиц. И как немцы пришли, сдали им город в полном порядке — приказ есть приказ.

Чего у немцев не отнимешь, так это у них порядок, орднунг прежде всего! Пусть хоть небо рушится и наступает конец света — но все должно быть четко по распорядку. Вот только таким, как я, туда путь закрыт — это с вами, британцами, я мог быть и тут, и там, ну а по их нацистской идее арийцем надо родиться, и все тут. Хоть в лепешку расшибись — будешь для них неполноценным. И когда их вахмайстер перед строем набил мне морду, за какую-то совсем мелочь, я сказал себе: "Проклятые боши, этого я вам не прощу! Где тут Сопротивление?" Наслышаны мы были, что есть такое — гестапо же нам ориентировки рассылало, кого ловить. Только верите ли, сэр, меня оно раньше нашло!

Оказывается, папаша мой в Англии стал каким-то чином, причем даже не в армии, а в разведке! И передали мне от него письмо, при случае и в укромном месте, прочесть при них заставили, ответа ждут. А какой тут ответ — и так ясно, что если откажусь, там же и пристрелят — да и как сказал уже, ну не любил я бошей! Так вот и оказался я в агентах УСО. На своем месте оставался — по службе, подрывной элемент ловил, вне службы — в основном информация, ну пару раз было кой-какие бумаги с печатями достать.

И вдруг, весной сорок третьего, все под откос полетело! Нас, служивых, на фронт не брали, даже когда Еврорейх — но вот за малейшую провинность или даже "неусердие"… А я не нанимался за немцев под пули! Была, в общем, история, даже не знаю, макизары те ребята были или нет… но меня под служебное расследование, а после шепнули мне приятели, уже в список внесли, завтра в вагон и в Россию! Я дурак, что ли, — в бега. Или, как это называется, на нелегальное положение. Ох, и попал же!

Что раньше было, это просто курорт! А тут буквально каждый день не знаешь, завтра на воле будешь или в гестапо. А откажешься — свои же прикончат! Думаешь только: и скорее бы нас освободили, да хоть кто! На юге вообще жуть была, рассказывали, там прямо на улице могли схватить, невзирая на документы, и в гестапо! А тут, на севере, мне удостоверение сделали, что работаю в фирме "Газожен", газогенераторные автомобили для немецкой армии — патрулю покажешь, отстанут, это "праздношатающихся" забирали. Всякие дела были, и два жмура — один бош, другой тоже сволочь большая.