Сумерки богов - Владислав Савин (2014)

17 февраля 1944, измотав противника в оборонительных боях, наши войска перешли в наступление с плацдарма. Не на Берлин, как предлагали иные горячие головы — но нельзя было идти вперед, до конца не обеспечив фланги! — а на юг, на Франкфурт, на соединение с войсками Первого Украинского фронта, форсировавшими Одер южнее. И немцы, понеся огромные потери накануне, уже не могли эффективно оказать сопротивление — мало было упорства, нужны были подвижные войска, а их не хватало! Итогом было окружение и разгром всей 6 ТА СС, лишь ее остатки сумели отступить на запад. Ну а Советская Армия теперь имела на западном берегу Одера важнейший стратегический плацдарм, семьдесят километров в ширину, и до двадцати в глубину — прямо напротив Берлина!

20 февраля капитулировал Кенигсберг. Высвобождались войска Ленинградского фронта, которые уже 23 февраля начали прибывать в Померанию.

21 февраля наши войска наконец овладели Веной. Столь затянувшиеся бои были обусловлены тем, что Третий Украинский фронт не имел ни одной танковой армии. Наше наступление развивалось на запад, противник отходил в Тироль.

22 февраля Советская Армия вошла в Италию. На следующий день после трагедии в Риме…

Капитан Юрий Смоленцев, позывной "Брюс" (в 2012 старший лейтенант подводного спецназа СФ). Кюстрин — Зеелов — Северная Италия, февраль 1944

"Лишь только бой угас — звучит другой приказ" — это точно про нас: Варшава, Нарвик, Восточная Пруссия, Будапешт, Одер. И вот — Италия! Вся Европа, с севера на юг! Только почтальону с ума сходить не придется — полевая почта, по установленному номеру, доставляется в место нашей постоянной дислокации (Северодвинск, 101й отдельный батальон морской пехоты СФ, так залегендирован здесь флотский подводный спецназ), а уж оттуда, смотря по обстановке, пересылается адресату, то есть нам. Или лежит, пока мы вернемся.

А впрочем — кто нам будет писать? Мой год рождения — восемьдесят четвертый, батя у меня с пятьдесят девятого, дед с тридцатого, сейчас он пацан еще, мою бабушку встретит в пятьдесят пятом, в Сормове нижегородском. Второго деда я не знал совсем, погиб он за два года до моего рождения — Афган, восемьдесят второй, капитан ВДВ. А сейчас год сорок четвертый — и нет у меня здесь никакой родни. Друзья-однополчане есть — так рядом они, или увидимся по службе скоро. И вообще, как там у поэта Симонова сказано: "Увидеться — это здорово! А писем он не любил".

Насчет же личной жизни… Аню, теперь жену нашего адмирала, я лично очень уважаю. Но при встрече обязательно дам совет — чтобы профессионализма побольше. Когда нас за угнанную у немцев подлодку наградили (всем участвующим — Нахимова, вторая степень), вроде и не Звезда Героя, но в городе Северодвинске — который скоро Архангельск затмит средоточием научных и производственных кадров, а лет через десять, может, даже и населением, как петровский Петербург когда-то вырос из крепости и верфи. Для многих там мы были не строчкой в газете, ФИО в указе о награждении, а живыми людьми — одни лишь занятия в "Севере" чего стоят! И обычное явление здесь, что девушки пишут письма героям на фронт, и свои фотографии в конверте. Но дорогая Анна Петровна, нельзя же так, чтобы к каждому из нас приходили письма с фотками, на которых исключительно тот типаж, который нравится адресату? В моем вкусе, например, светловолосые, круглолицые, с длинной косой — так хоть бы одна короткостриженная брюнетка попалась! Нет, товарища Лазарева вполне понимаю — и очень может быть, сам его примеру последую, все ж у любого нормального мужика семья и дом быть должны — но пока дай бог до Победы дожить! Все ведь под ним ходим…