Пригласи меня войти - Дженнифер МакМахон (2019)

Элен закрыла глаза, сделала глубокий вдох и попыталась представить, как здесь было, когда появились первые поселенцы. Никакого электричества. Никакого интернета для поиска животных, издающих ужасные крики посреди ночи. Когда она не могла заснуть, то думала об истории. О своих исследованиях и об исторических фактах, потому что при взгляде в прошлое настоящее не казалось таким уж плохим, что бы ни происходило.

Элен представила женщину, которая пришла и поселилась в этом лесу триста лет назад, слушая непривычные звуки: треск ломающихся веток, уханье совы, дикие и пронзительные крики неизвестного существа. Может быть, ее муж лежал рядом и безмятежно храпел во сне? Могла ли она тихо проклинать его за то, что он уговорил ее прийти сюда? Эта мысль вызвала у Элен улыбку, и она почувствовала себя не такой одинокой. Фургон был тесным и неуютным, внутри пахло мышами. В сущности, это была алюминиевая коробка с крошечными окнами, закрытыми жалюзи, внутренней обшивкой из темных МДФ-панелей и ненадежной электропроводкой. Если включить свет в одном месте, в других местах он начинал мигать и меркнуть. Линолеум отстал от пола в нескольких местах (они закрыли его ковриками, где это было возможно), МДФ-панели на стенах рассохлись и покоробились. Спальня была размером с большой платяной шкаф, где едва помещалась двуспальная кровать, а в крошечном туалете и кухне-гостиной трудно было повернуться. Кухонное место напоминало камбуз со старыми металлическими шкафчиками, местами покрытыми ржавчиной. Элен попробовала украсить их самоклеящейся пленкой, но она отлепилась и висела как содранная кожа.

Когда они начали расчистку (Нат перенес Элен через ржавый порог, словно новобрачную), то обнаружили кучу хлама: ветхую старую мебель, продукты в кухонных шкафчиках и холодильнике, одежду на полках в спальне и даже зубную щетку возле умывальника.

– Что-нибудь стоит оставить? – спросил Нат, когда Элен обозрела фургон пристальным взглядом историка. Она обожала старинные предметы и проводила много времени на распродажах в исторических поместьях и на блошином рынке. Больше всего ее привлекали мелкие личные вещи: старые дагеротипные фотографии, письма с выцветшими чернилами. Нат не понимал ее одержимости этими вещами или причины для их покупки.

– Ты ведь не знаешь этих людей, – говорил он.

– Нет, – отвечала она. – Но теперь я немного знакома с ними, да? Теперь у меня есть кусочек их истории.

Она чувствовала притягательность этих вещей и верила, что пока она хранит их и время от времени смотрит на них, то люди, запечатленные на бумаге или на фотографиях, не будут полностью забыты и не растворятся во времени.

– Ничего. Здесь только хлам, – сказала Элен, разочарованная тем, что они не нашли старинные банки для джема, молочное стекло или хотя бы один предмет мебели ручной работы, который стоило бы сохранить.

Наиболее странно выглядел стол: он был накрыт на двоих, тарелки были заляпаны засохшими остатками еды и мышиными фекалиями, в центре стояла запечатанная бутылка вина и два запыленных бокала.

– Полагаю, мистер Декро был неважным хозяином, – сказал Нат.

Они отправили все на свалку, кроме бутылки вина, которую поставили на полку. Элен гадала, что могло прервать последний ужин и что помешало хозяевам открыть вино.

Нат и Элен не стали вкладывать много энергии или денег в обустройство фургона; им придется жить здесь только до окончания строительства. Потом они увезут фургон или превратят его в курятник. Элен нравилась эта идея, и она уже представляла куриц, сидящих на металлических шкафчиках, где она сейчас рылась в поисках кофе.

Она вставила фильтр в проволочную сетку, отмерила молотый кофе и наполнила стеклянный графин, глядя в окошко над раковиной. Было чудом, что в фургоне имелась проточная вода, выкачиваемая из колодца на участке, – из того самого колодца, который будет обеспечивать водоснабжение их будущего дома. Нат попробовал воду и счел ее вполне безопасной.