– О моей маме.

Эти слова застали тетю Рили врасплох.

– Что ты хочешь знать, Олли? – с настороженной улыбкой спросила она.

– Можешь ли ты рассказать, что происходило в последние две недели? Может, ты знала, что она собиралась сделать и с кем встречалась.

Рили протяжно и глубоко вздохнула.

– Ты говорила об этом с отцом?

Олив покачала головой:

– Нет. Мы не говорим об этом. Только о том, как все будет, когда мама вернется домой.

– Наверное, это к лучшему.

– Я знаю. Папа не может справиться с этим. Он просто… не может. Но если тебе что-то известно и ты до сих пор держала это в тайне от меня, то я хочу знать. Можешь поверить, я справлюсь, что бы это ни было. Я больше не маленькая девочка.

Рили взяла Олив за руку и мягко пожала ее.

– Знаю, Олли. Ты быстро растешь. Даже не верится, что осенью ты будешь учиться в девятом классе. Я помню тот день, когда родители привезли тебя из клиники, какой ты была крошечной и чудесной. Куда уходит время?

– Ты опять, тетя Рили, – упрекнула Олив.

– Что опять?

– Меняешь тему, как только речь заходит о маме. Я устала молчать о ней и о том, что с нами случилось… Разве ты не устала?

Рили нахмурилась и несколько секунд смотрела на нее, размышляя о своем.

– Послушай, я расскажу тебе то, что рассказала твоему отцу, – наконец сказала она. – По правде говоря, я не знаю, что собиралась сделать твоя мама. Она вдруг стала очень скрытной. Я видела, что она что-то замышляет. Что-то изменилось.

– И я тоже это заметила! – сказала Олив. – Она точно так же вела себя со мной.

Было хорошо наконец поведать об этом, раскрыть свои чувства. Рили кивнула.

– С ней определенно произошла какая-то перемена.

– Ты помнишь вашу последнюю встречу? – спросила Олив.

– Да. Она была в таверне Рози. Я зашла туда с друзьями после работы и увидела ее там.

– Она была одна? – спросила Олив.

Рили помедлила с ответом и закусила губу. Олив умоляюще посмотрела на нее. «Давай же, мы уже сделали первый шаг».

– Нет, – сказала Рили. – Она была с мужчиной.

– Что за мужчина?

Рили отвела взгляд.

– Не знаю, кто это такой.

– А как он выглядел?

Она снова посмотрела на Олив и пожала плечами:

– Точно не помню. Темные глаза и волосы, кожаная куртка.

– Как думаешь, Сильвия может знать, кто это такой?

Сильвия работала за стойкой бара в таверне Рози и была одной из лучших маминых подруг.

– Не думаю, Олли, но, даже если она знает, какая разница?

– Так, может быть, она сбежала с этим мужчиной? И если мы будем больше знать о нем, то сможем выяснить, куда они уехали?

– Ох, милая! – Рили вздохнула и посмотрела на нее тем особенным взглядом, который неизменно означал: «Бедная малышка, мне жаль тебя». Олив стиснула зубы. Она не нуждалась в жалости, особенно от тети Рили. Она не хотела быть бедной малышкой.

– Вот в чем дело, милая, – продолжала Рили. – Если бы твоя мама хотела, чтобы ее нашли, то она бы связалась с вами.

– Но если мы…

– Поверь, я знаю, как это больно. Но нам нужно быть терпеливыми. Она вернется, когда будет готова, Олли. – Рили подняла голову, заглянула за плечо Олив и улыбнулась.

– Добрый день, – сказала Элен. – Должно быть, вы Рили.

Элен подошла и встала рядом с Олив.

– Тетя Рили, это Элен. Наша новая соседка, о которой я тебе рассказывала. – Олив выдавила улыбку, хотя чувствовала себя расстроенной и сбитой с толку предыдущим разговором. Как Рили могла думать, что попытка выяснить, куда на самом деле уехала ее мама, не приведет ни к чему хорошему? Заверения в том, что «она вернется, когда будет готова», было недостаточно для Олив, и она не могла поверить, что этого достаточно для Рили.

– Ах да! Вы живете возле Брекенриджского болота.

– Да, это мы живем на проклятой земле и тревожим призраков, – со смешком отозвалась Элен.