Там, где раки поют - Делия Оуэнс (2019)

“И с тех пор он ее носил не снимая, – думала Патти Лав. – Я была уверена, что у него от меня секретов нет. Думала, мы с ним ближе, чем матери с детьми в других семьях, так я себе внушала. Ничего-то я не знала”.

– То есть с его слов и по рисункам в альбоме вы знали, что ваш сын встречается с мисс Кларк и что подвеска – ее подарок?

– Да.

– Когда ваш сын двадцать девятого октября пришел к вам ужинать, была на нем подвеска?

– Да, и уходил он от нас в двенадцатом часу, и подвеска никуда не делась.

– А на следующий день, когда вы пришли в клинику на опознание, была ли подвеска на нем?

– Нет, не было.

– Как вы думаете, была у кого-то из друзей Чеза или у кого-либо еще, не считая мисс Кларк, причина снять с него подвеску?

– Нет.

– Возражаю, ваша честь, – поспешно сказал Том Милтон. – Показания с чужих слов. Домыслы. Свидетельница не может говорить от лица других.

– Принято. Господа присяжные, прошу не учитывать последний вопрос и ответ. – И, вытянув шею по-гусиному в сторону прокурора, судья сказал: – Осторожней, Эрик, ради всего святого, вы же профессионал!

Эрик Честейн как ни в чем не бывало продолжал:

– Хорошо, как свидетельствуют рисунки, подсудимая, мисс Кларк, поднималась с Чезом на пожарную вышку по крайней мере один раз; как известно, подвеску с ракушкой Чезу подарила она. И носил он ее постоянно, до самой смерти. После чего подвеска исчезла. Все верно?

– Да.

– Спасибо. Больше вопросов нет. Слово защите.

– Вопросов нет, – сказал адвокат.

51

Луна на ущербе

1970

Язык судебный, как известно, далеко не столь поэтичен, как язык болота. И все же Киа даже здесь улавливала сходство. Судья, очевидно, альфа-самец – здесь он хозяин, потому и поза у него внушительная, но при этом расслабленная, вальяжная, как у вепря-вожака. У Тома Милтона тоже и поза, и каждое движение выдают высокий ранг – еще один самец-лидер. Прокурор же, напротив, чтобы упрочить свое положение, делает ставку на широкие галстуки кричащих расцветок и пиджаки с подплечниками. Придает себе вес размашистыми жестами и зычным голосом. Слабому самцу приходится кричать громче, чтобы его заметили. А пристав, находясь на низшей ступени иерархии, не может обойтись без ремня с пистолетом, связкой ключей и громоздкой рацией. Иерархия подчинения повышает устойчивость природных популяций, а также некоторых искусственных, подумала Киа.

Прокурор в алом галстуке бодро шагнул вперед и вызвал нового свидетеля, Хола Миллера, – парня лет двадцати восьми, худого как щепка, с копной каштановых волос.

– Мистер Миллер, расскажите нам, пожалуйста, где вы были и что видели в ночь с двадцать девятого на тридцатое октября 1969-го, примерно без четверти два.

– Аллен Хант и я вышли на промысел с Тимом О’Нилом на его судне и поздно ночью по дороге назад, в Баркли-Коув, видели мисс Кларк на ее лодке, примерно в миле от берега к востоку от бухты, и шла она на северо-северо-запад.

– И куда этот курс должен был ее привести?

– Прямиком в бухту возле пожарной вышки.

Зал загудел. Судья Симс, потеряв терпение, стукнул молотком, и эхо звенело добрую минуту.

– А не могла она плыть куда-то еще?

– Видите ли, в той стороне ничего больше нет, на мили кругом леса да болота. Только вышка пожарная, а больше идти там некуда.

В душном неуютном зале шуршали траурные веера дам. Воскресный Судья, мирно дремавший на подоконнике, сполз на пол и подкрался к Киа. Потерся о ее ногу, запрыгнул к ней на колени и улегся – впервые он допустил подобную вольность в зале суда. Прокурор замолчал и метнул взгляд на судью – возможно, подумывал заявить протест при виде столь вопиющей пристрастности, но прецедентов в судебной практике не нашлось.

– Откуда у вас уверенность, что это была мисс Кларк?

– Лодку ее все мы тут знаем, она уже много лет на ней ходит одна.

– Горели ли на ее лодке огни?