Моя дорогая жена - Саманта Даунинг (2020)

Вот такой была наша жизнь до Холли. Все шло своим чередом, чуть медленнее, не так бурно и без такого сильного возбуждения, какое мы порой испытываем сейчас.

Дни сливались, похожие друг на друга. И вехами на пути вперед были только крупные события. Наш первый дом был крошечным, но казался нам огромным – до тех пор, пока мы не выросли из него. Потом Миллисент заключила свою первую большую сделку. Затем Дженна пошла в школу. Мы переехали в больший по площади дом. А потом на руке Рори появился шрамик от пореза бумагой.

Когда Дженне было четыре года, она простудилась. Простуда вылилась в бронхит. Дочка могла заснуть только на час, а потом кашель снова будил ее и изводил. Мы с Миллисент провели три ночи в ее комнате. Я – на полу. Жена – прикорнув на маленькой кроватке Дженны.

А потом я учил Рори кататься на велосипеде. Сын никогда в этом не признается, но он долгое время катался с дополнительными, тренировочными колесиками. Ему не удавалось удерживать равновесие. И до сих пор ему это плохо удается.

Тогда все эти события казались рутинными обязанностями. Мгновения счастья сменяли монотонные, тусклые дни.

Но сейчас мне хочется все это вернуть. Возможно, я устал постоянно пребывать в возбуждении. Передоз.

– Эй, – окликает меня Миллисент. Она уже сидит на постели, обмотавшись простыней. Ее рыжие волосы спутаны. – Ты слышишь это?

Снизу доносится музыкальный сигнал новостей. Он прерывается, когда кто-то из детей переключает канал на мультики.

– Новости каждые пять минут, – бурчу я и снова притягиваю к себе Миллисент; я не собираюсь вылезать из кровати до тех пор, пока в нашу дверь не начнет ломиться полиция. – Наверное, какая-нибудь знаменитость арестована.

– Или умерла.

– Или какого-нибудь политика уличили в жульничестве.

– Это даже не достойно освещения в новостях.

Я смеюсь и зарываюсь глубже под одеяло.

Я надеюсь, что полиция арестовала кого-нибудь за убийства. Не убийцу Наоми и Линдси, а кого-то, кто повинен в смерти других людей – женщин или мужчин, без разницы. Того, кто заслуживает оказаться за решеткой прежде, чем он сможет навредить кому-нибудь еще. Я представляю себе этого человека неряшливым, взлохмаченным существом с безумными глазами.

– Ладно, хорошего понемножку, – говорит Миллисент. – Я встаю.

Махом отбросив одеяло, она быстро одевается и направляется вниз. Я первым юркаю в душ.

Дети сидят на диване и смотрят детский сериал об инопланетянах. На кофейном столике стоят их пустые тарелки из-под каши. Удивительно, как это Миллисент не сделала им замечания! Я нахожу жену на кухне, стоящей у кофеварки. Ее чашка переполнилась, и кофе стекает по стенке стола на пол. А Миллисент даже не смотрит на него. Ее глаза не отрываются от портативного телевизора, который она держит на кухне.

На его экране – Джош. Он стоит перед зарослями кустарников – такими густыми, что я не могу разглядеть за ними дома. Только шпиль церкви над зелеными верхушками. Я не узнаю это место. Деревянный указатель перед церковью потрескался и поблек от погоды. Губы Джоша шевелятся, но что он говорит, я не слышу – звук слишком тихий.

Но мне это и не нужно. Новость красной бегущей строкой повторяется внизу экрана.

БОЖЬЯ ОБИТЕЛЬ – ОБИТЕЛЬ УЖАСОВ?

В ЗАБРОШЕННОЙ ЦЕРКВИ НАЙДЕНА ПОДЗЕМНАЯ ТЕМНИЦА.

56

На секунду я поверил, что Миллисент расстроилась из-за этих ужасных, шокирующих новостей, не имеющих к нам никакого отношения. Или мне просто хотелось в это поверить?

Но уже в следующую секунду я осознаю, что это – дело рук моей жены. И в этой заброшенной церкви она держала Линдси и Наоми.

В церкви?

Мы снова поднимаемся наверх, в нашу спальню. Но настроение у нас уже совершенно другое. В церковной темнице нет ничего сексуального.