В отличие от моей соседки Эмилии. Она просто ужасная. Вот и сейчас она обменивалась записочками с подлой Леонией, и я точно знал, что они пишут какие-нибудь гадости про меня. На одной я увидел свое имя. Ясное дело, что это не любовные послания. Ну и пусть. Меня интересуют более важные вещи, поэтому я решил не обращать внимания на этих глупых куриц. Я кот, я секретный агент, выполняющий важную миссию!

Господин Преториус, кажется, тоже заметил их оживленную переписку, потому что быстро подошел к Леонии и забрал у нее листок бумаги.

– Дорогая Леония, то, что ты написала, как-то связано с нервными клетками человека, которые мы как раз проходим? Ну, кроме того, что ты действуешь мне на нервы своей писаниной? – усмехнулся Преториус.

– Отдайте! – возмущенно воскликнула Леония. – Вы не имеете права!

– Леония Вейхерт, имею я право или нет, решать уж точно не тебе. И раз вы с Эмилией обмениваетесь записками и не участвуете в учебном процессе, вас ждут неприятности. Ну-ка, сейчас посмотрим, что ты тут написала. – Преториус кашлянул и прочел вслух:

Эй, Эмми, знаешь, что мой папа говорит про русских? Они либо преступники – и тогда страшно богатые. Либо они честные – и тогда такие бедные, что даже не могут купить себе хорошую туалетную бумагу. Может, мы подарим Кире рулон туалетной бумаги, потому что она точно не богатая, если ее мать уборщица…

:):):)

Я чувствовал, как меня бросает то в жар, то в холод. Конечно, те строчки относились не ко мне, породистому коту Уинстону, а к девочке Кире. Но даже самому глупому коту было ясно, какая подлая эта записка. И какая злая.

Учитель, опустив руку с запиской, молчал. Весь класс тоже притих. Я не знал, хороший это знак или плохой. Или вообще никакой. Наконец Преториус тяжело вздохнул:

– Леония, я не нахожу слов от возмущения! Мне даже не верится, что ты всерьез могла написать такие глупости. Что скажешь?

Сначала Леония ничего не ответила, только покраснела. Способность различать цвета действительно одно из преимуществ человека. Прежде я никогда не замечал, что у людей может меняться цвет лица. Интересное наблюдение!

– Леония, что скажешь? – Теперь голос Преториуса звучал резко и сердито.

– Я… э-э… я хотела… – залепетала Леония. Ее огромное самомнение съеживалось у всех на глазах.

– Что? – спросил Преториус. – Что ты хотела? Обидеть свою одноклассницу? Или рассказывать небылицы о стране, где ты никогда не была?

– Нет, я только хотела… и вообще это была шутка! – оправдывалась Леония дрожащим голосом – было видно, что она готова заплакать.

Преториус мрачно стоял возле ее стола.

– Шутка? Ты говоришь неправду! Ты слышала, чтобы кто-то засмеялся?

– Нет, – тихо проговорила Леония.

Преториус вздохнул:

– Моя дорогая девочка, я полагаю, что у фрау Розенблатт будет достаточно оснований для выговора.

– Ой, нет! – воскликнула Леония и в самом деле заревела. Интересно, что такое выговор? Должно быть, что-то очень нехорошее. Мне вдруг стало жалко Леонию.

– Я сказал – «будет» достаточно оснований. Я не говорю, что мы сейчас пойдем к ней. Хотя, честно признаться, у меня большое желание так и сделать, потому что я считаю эту писанину действительно отвратительной. Но вместо этого у меня есть предложение, как ты можешь исправить ситуацию. Так сказать, примирительно урегулировать конфликт между преступником и жертвой.

Леония вытаращила глаза. Она явно не поняла ни слова. Я тоже ничего не понял. Тогда Преториус объяснил:

– Вместо того чтобы немедленно тащить тебя к фрау Розенблатт, я решил, что будет лучше, если ты извинишься перед Кирой. И угостишь свою новую одноклассницу мороженым. А она, возможно, расскажет тебе о своей родной стране, чтобы ты в следующий раз чуточку подумала, прежде чем утверждать всякую чушь. Тебе ясно?

Леония кивнула.