– Так вот, господа. Я создал Оружейную компанию Лавровых, поскольку чувствую в себе силы изменить сложившуюся ситуацию. Я подобрал отличную команду единомышленников, обладающих необходимой компетенцией. У меня уже есть несколько перспективных наработок, которые я, по собственному опыту боев с кваргами, считаю наиболее важными для быстрейшего внедрения в вооруженных силах Федерации. Именно их я и хочу представить комиссии по вооружениям минобороны. Еще раз повторюсь. Мне не нужна прибыль. Все заработанное я планирую направлять в исследования и разработки, а для того, чтобы их внедрение шло максимально быстро, мне нужен прямой выход на министерство обороны. Я буду делать именно то, что считаю сейчас наиболее актуальным для армии и не хочу, чтобы кто-либо в этот процесс вмешивался и диктовал мне, что более перспективно, а что менее с точки зрения коммерческой выгоды.

На лице Мартинеса читалось тщательно скрываемое разочарование и досада. Ход переговоров ему явно не нравился. А Энрике Крус о чем-то напряженно размышлял. Наконец, он вздохнул и посмотрел на меня.

– Я уважаю вашу позицию, Игорь, – в его голосе мне послышалось сожаление, но, возможно, мне это лишь показалось, – но реалии таковы, что вы не сможете вести это бизнес самостоятельно. Вам ведь уже отказали в кредитовании и лизинге? Вы человек умный, и, я думаю, уже поняли, что это не случайность. Поверьте, дальше будет только хуже. При всем моем уважении, искреннем уважении, к вашим достижениям, рынок вооружений – не ваш уровень. Мне очень жаль, что мы с вами находимся по разные стороны стола переговоров, но жизнь сложилась именно так, и с этим ничего не поделаешь. Я все же рекомендую вам еще раз обдумать наше предложение. Я мог бы удвоить сумму, но понимаю, что дело не в деньгах. Откажитесь от этого бизнеса и переходите вместе с вашей командой в ГВИ. Я думаю, мне удастся убедить руководство создать из вашего коллектива отдельное подразделение. У вас будут практически неограниченные ресурсы и возможность безопасной работы в крупной корпорации.

– Спасибо, Энрике, – я тоже решил обратиться к нему по имени, – я понимаю, что вы просто делаете свою работу, а ваш работодатель поставил вам задачу выкупить мою компанию. Но я ничем не могу вам помочь. Мне нужна самостоятельность в принятии решений. Полная самостоятельность, что абсолютно невозможно в рамках вертикально-интегрированной корпорации, каковой и является ГВИ. Поэтому я вынужден отказаться.

– Это ваше окончательное решение, господин Лавров? – в голосе Мартинеса слышалось с трудом сдерживаемое раздражение.

– Окончательное, господин Мартинес.

– Ну что ж, боюсь вам вскоре придется об этом пожалеть, младший лейтенант, – прошипел переговорщик, – ведь когда через три месяца к вам выйдет комиссия минобороны и увидит, что реальная деятельность не ведется, она отзовет лицензию, и все ваши благие намерения превратятся в пшик. А без денег никакой деятельности у вас не будет. Обойдите, хоть все банки Федерации, никто с вами работать не станет. Максимум – пообещают что-нибудь незначительное и будут месяцами тянуть с принятием решения. А если попробуете найти стороннего инвестора – сами понимаете, кто будет стоять за его спиной.

– К сожалению, мой коллега прав, господин Лавров, – мягко сказал Крус, – мой контакт у вас есть. Я буду ждать звонка. Наше предложение еще в силе. Ну, пока у вас есть лицензия, разумеется. Вот только каждый день вашего промедления будет уменьшать предложенную нами сумму на два миллиона рублей. Рад был знакомству с вами. А теперь, простите, господа, нас ждут дела.

***

Не все партнеры одинаково полезны. Рабиновича я потерял, а ведь у меня были на него определенные планы.

– Простите, Игорь, но на вашем месте я бы принял это предложение. Мне было приятно с вами работать, но, боюсь, вам придется искать другого консультанта, – сказал мне Рабинович сразу после ухода переговорщиков ГВИ.