Камень - Станислав Минин (2019)

Тем не менее, молодого художника мы сумели расшевелить, он и сам с улыбкой начал делиться своими впечатлениями о «светской жизни». Пока Леся, пользуясь случаем и алкогольным опьянением Сашки, выспрашивала у него про Долгорукую, Юсупову и Шереметьеву, я позвонил Главе Рода и доложился ему про приглашение Романовой в Кремль.

— Да мне наследник уже позвонил. — ответил дед. — День обещал сообщить позже. Как там твой друг? — поинтересовался он. Пришлось рассказать. — Да… Нелегко сейчас Александру придётся, правильно делаешь, что винишься перед ним. В следующий раз думать будешь наперёд. Спокойной ночи! — дед положил трубку, а я вернулся к застолью.

Просидели мы до двух часов ночи, после чего отправили Сашку домой под присмотром молодых людей из СБ.

— Вроде отошёл… — сделал вывод Прохор о состоянии Александра.

— Да нормально с ним всё будет, не переживайте! — успокоила нас Алексия. — Главное, чтоб «звезду не поймал»! Вот это гораздо труднее пережить.

— Будем следить! — кивнул Прохор. — Если что, к Михаилу Николаевичу на правёж отправим. Он быстро отрока в чувство приведёт!

* * *

Всю первую половину воскресенья я посветил Алексии, чувствуя, с лёгкого похмелья, вину перед ней за Вику. Был и кофе в постель, и нежный утренний секс, и даже завтрак, за которым я сбегал к Прохору. Обедали мы уже все вместе. Позвонили Сашке, который довольно-таки бодрым голосом заверил нас, что он отошёл, мир вокруг перестал быть серым и опять заиграл цветными красками, и будет преступлением с его стороны не делать этот мир ещё прекраснее. Пообещав ему, что потомки всенепременно оценят его самопожертвование, я дождался смеха моего друга, и спокойно положил трубку. После того, как Леся ускакала по каким-то своим делам на студию, мой воспитатель попросил меня глянуть его ментальный доспех. Я подтвердил свои вчерашние слова о том, что ещё пара дней, и Прохор может спокойно ехать на полигон, после чего решил заняться уже своим ментальным доспехом.

Погружение в себя, как и в случае с Прохором, сегодня получилось быстрее, чем вчера. Да и «снежинки» реагировали на зов более охотно. На этот раз я обратил основное внимание на маленькие «снежинки», с корявыми и «недоразвитыми» гранями, пытаясь перераспределить силу для их подпитки. Почувствовав жар во всём теле и нарастающую ненормальную бодрость, я поспешил вернуться в своё обычное состояние.

— Прохор, собирайся! Идём гулять! — хриплым от сухости во рту голосом, сказал я моему воспитателю.

— Что, плющит? — хмыкнул он, вставая с дивана. — Теперь-то ты меня понимаешь!

Перед тем, как одеться, я выпил полграфина воды, открыл холодильник и достал полуторалитровую бутылку минералки, которую намеревался взять с собой.

Гулять пошли по территории Университета, тем более что в воскресный день там практически никого не было.

— Слушай, Лёшка! — начал осторожно Прохор. — В этот раз всё несколько по-другому было… Сфера эта появилась, переливаться радугой начала, а потом вся покрылась всполохами каких-то светлячков… Что это было?

— Силу перераспределял равномернее, как с тобой. — пояснил я ему.

— Понятно… — протянул Прохор. — И долго ты… Ну как я?..

— Не знаю, — пожал я плечами. — Будем посмотреть.

Гуляли мы больше двух часов, и вернулись домой около пяти вечера. Чувствовать я себя стал гораздо лучше, но ненормальная бодрость от переизбытка силы до конца так и не ушла. По совету воспитателя, я поотжимался и поделал упражнения на растяжку. Помогло, но до конца эта бодрость так и не ушла.

В шесть позвонил Андрей Долгорукий. Первым делом, он поинтересовался, как там Александр.

— Пришлось водкой отпаивать. — сообщил я ему. — Вроде, отошёл. Сегодня уже бодр и весел!