Камень - Станислав Минин (2019)

— А на этом моменте у меня каждый раз скупая мужская слеза выступает… Ничего с собой поделать не могу… — патетически поделился сокровенным чиновник. И добавил уже совершенно другим тоном. — Кино из «Русской избы» смотреть не будем. Содержание знаете. Свободны.

В приёмной господ офицеров проводил насмешливый взгляд помощника, который знал, какую «фильму» патрон должен был им показать.

Уже на улице чуть отошедший Смолов поинтересовался у Орлова:

— Иван Васильевич, что это было? Нам ведь ни слова не сказали, а только видеозапись продемонстрировали, которая, итак, у нас есть.

— Это нас, Витя, так красиво в дерьмо по самую макушку опустили, показали своё неудовольствие и, одновременно, дали понять, что всё про нас знают! — спокойно ответил граф, привыкший за годы службы ещё и не к таким закидонам начальства.

— Камень стуканул? — влез Пасек.

— Да причём тут Камень? Сказал же, что про нас всё знают! — начал заводится полковник. — Сами мы виноваты в произошедшем! Прикиньте, что нам лишний раз показали этой «фильмой»? Был у нас сотрудник, который всех нас вместе взятых стоит, а мы его прое…ли! И ушел он, бл. дь, в закат! Что тут непонятного? И теперь последуют оргвыводы с выдачей нам всем орденов Сутулова с закруткой на спине. Готовьтесь, господа офицеры, всю вину возьму на себя, но, боюсь, это не поможет!

Глава 10

В четверг, в Университете, к моей большой радости, Юсупова и Долгорукая не обращали на меня особого внимания, обсуждая наряды, в которых пойдут на какой-то день рождения.

— Андрей, куда это они собрались? — поинтересовался я у Долгорукого.

Он как-то сразу замялся, но ответил:

— Нас пригласили в пятницу в Кремль, на шестнадцатилетие старшей дочери наследника престола, Марии. Мы просто ещё с Лицея дружим, она на год младше нас училась.

— Понятно… — протянул я.

— Но в субботу у нас с тобой тренировка по бильярду, ты не забыл?

Ответить я не успел — в наш разговор влезла Юсупова:

— А потом пойдём на танцульки!

— Я всё помню! — усмехнулся я, отвечая одновременно им обоим.

После занятий, в кафе, обсуждение нарядов и подарка имениннице продолжилось уже с участием Шереметьевой, которая, хитро улыбаясь, как бы невзначай, спросила у Долгорукого:

— Андрюша, а ты Маше что подаришь?

Тот опять, как и в случае со мной, слегка замялся, но ответил:

— Увидите!

Шереметьева хмыкнула и вернулась к разговору с подружками, а я не стал уточнять, что за этим за всем скрывается — если Андрей захочет, то расскажет всё сам. Это же самое обсуждение продолжилось и на крыльце университета, и прервалось только тогда, когда мы начали прощаться.

Когда я пришёл домой, Прохор сказал мне:

— Переодевайся, пойдём тренироваться.

— Пойдём? — переспросил я.

— Да, пойдём. Я сегодня днём на территории Университета нашёл тихое местечко, там и позанимаемся. А то я боюсь что-то дома, ещё соседей зацепишь.

— Хорошо. — кивнул я. — Сейчас переоденусь, дай мне пять минут.

Местечко действительно было тихим — небольшая полянка посреди густого кустарника, скрытая от посторонних глаз, и расположенная вдали от оживлённых студенческих маршрутов.

— Так, Алексей, послушай меня внимательно. — начал занятие Прохор. — Со стихиями тренировки мы пока проводить не будем, а займёмся этой твоей жутью. Объяснять причины надо?

— Нет. Мне сначала её необходимо научиться контролировать, а потом уже за остальное браться. — ответил я.

— Ты всё правильно понимаешь. — кивнул Прохор. — Помнишь наш разговор на полигоне про то, что ты пытаешься проломить ментальный доспех?

— Да.

— А сегодня попытайся сделать это мягко, нежно, аккуратно. Не знаю, какие ещё определения подобрать… Ты меня понял? — он смотрел на меня вопросительно.

— Кажется, да. — кивнул я. — Мне надо быть с тобой нежным. — и ухмыльнулся.