Игра престолов - Джордж Мартин (2012)

— Послание молчит о лорде Хостере, миледи. — Сир Родрик потянул себя за бакенбарды. Пока он оправлялся от своих ран, они отросли — белые словно снег и щетинистые; старый мастер над оружием стал наконец похож на себя самого.

— Отец не поручил бы оборону Риверрана Эдмару, если бы не чувствовал себя очень плохо, — сказала она озабоченно. — Надо было разбудить меня сразу, как только прилетела эта птица.

— Ваша леди-сестра посчитала, что вам лучше поспать, так сказал мейстер Колемон…

— Меня надо было разбудить, — настаивала она.

— Мейстер сказал, что ваша сестра намеревается поговорить с вами после поединка.

— Значит, она все еще не отказалась от этого фарса? — скривилась Кейтилин. — Карлик сыграл на ней, как на волынке, а Лиза слишком глуха, чтобы слышать мелодию. Чем бы ни кончилось сегодняшнее утро, сир Родрик, нам пора ехать отсюда. Место мое в Винтерфелле — возле моих сыновей. Если у вас хватит сил сесть на коня, я попрошу Лизу, чтобы нам дали отряд, который проводит нас до Заячьего города. Оттуда мы можем кораблем отправиться домой.

— Опять кораблем? — Сир Родрик буквально на глазах позеленел, однако сдержал дрожь в голосе. — Как прикажете, миледи.

Старый рыцарь остался ждать возле ее двери, когда Кейтилин кликнула выделенных ей Лизой служанок. Надо бы переговорить с сестрой до поединка, быть может, она передумает, прикидывала Кейтилин одеваясь. Политика Лизы зависела от настроения, а настроение ее менялось ежечасно. Застенчивая девочка, которой сестра была в Риверране, превратилась в женщину, попеременно гордую, пугливую, жестокую, мечтательную, безрассудную, застенчивую, упрямую, тщеславную, то есть непостоянную и непредсказуемую.

Когда ее подлый тюремщик приполз, чтобы рассказать о признании Тириона Ланнистера, Кейтилин просила Лизу принять карлика с глазу на глаз, но нет, ничто не могло изменить решения сестры, собравшейся блеснуть перед доброй половиной Долины. И теперь еще это…

— Ланнистер — мой пленник, — раздраженно сказала Кейтилин сиру Родрику, когда они спускались по ступенькам башни и шли по холодным белым залам Орлиного Гнезда. На ней было простое серое платье с серебряным поясом. — Следует напомнить об этом сестре!

Из дверей палат Лизы вылетел ее дядя.

— Идете на дурацкий праздник? — воскликнул сир Бринден. — Я бы посоветовал тебе вколотить капельку здравого смысла в сестрицу, если бы считал, что это возможно. Похоже, ты только расшибешь себе лоб…

— Прилетела птица из Риверрана, — начала Кейтилин, — с письмом от Эдмара…

— Я знаю, дитя. — Бринден нервно теребил застегивавшую плащ черную рыбу, которая была единственным украшением в его одежде. — Мне пришлось узнать об этом от мейстера Колемона. Я попросил у твоей сестры тысячу опытных людей, чтобы отправиться с ними в Риверран со всей возможной скоростью. И знаешь, что она мне ответила? «Долина не может выделить не только тысячи мечей, но даже одного, дядя! А ты — Рыцарь Ворот, твое место здесь». — Порыв детского смеха вырвался из открытой двери позади них, и Бринден мрачно глянул через плечо. — Ну я и сказал ей, что она вполне может искать себе нового Рыцаря Ворот. Пусть я и Черная Рыба, но я пока еще Талли. И я отъезжаю в Риверран сегодня вечером.

Кейтилин не могла скрыть удивления.

— Один? Ты прекрасно знаешь, что одному человеку нечего делать на высокогорной дороге, а мы с сиром Родриком возвращаемся в Винтерфелл. Поедем вместе, дядя. Я дам тебе твою тысячу, Риверран не останется в одиночестве.

Бринден подумал мгновение, потом резко кивнул.

— Пусть будет, как ты говоришь. До дома далеко, но мне тем более хочется попасть туда. Я подожду вас внизу. — Он направился прочь, плащ развевался позади него.

Кейтилин обменялась взглядом с сиром Родриком. Они направились в дверь — на тонкий нервный детский смешок.