Чумной мор - Данияр Сугралинов (2019)

К двадцать второму Шагу однообразные бои засели в печенках, но причин покидать сокровищницу не было: мобы оставались выше на уровень-три, а босс-страж — на четыре. Мои задранные не по уровню характеристики и навыки помогали преодолевать разницу без затруднений. Тем более при помощи Флейгрея, показавшего себя сильным бойцом: я танковал, он жег противников издали. Все используемые приемы активно прокачивались, и я даже подумал о том, что после сокровищницы, когда окажусь в Даранте, надо будет навестить наставников по стрельбе из лука и безоружному бою.

К тридцать шестому Шагу мой мешок ломился от «болванок» под каждый слот, включая ювелирку. Попались и реально крутые артефакты, вроде Бездонного зелья здоровья, восстанавливающего по тридцать процентов. Откат составлял пять минут. Конечно, я снова пожалел, что не могу использовать его в сокровищнице.

Зато прогресс достижения усиливал меня с каждым Шагом. Награды оказались нелинейны: например, после восемнадцатого стража бонус к урону повысился сразу до пятидесяти процентов. Возрос и показатель сопротивления всем видам стихий, уровень защиты, шанс нанести критический урон. Тридцать девятый Шаг открыл очень перспективную характеристику: «1% шанс оглушить противника на 1 секунду при любом нанесении урона».

Смущал только неуклонно снижающийся объем жизни от дебафа сокровищницы, а потому все очки характеристик с повышений уровней я вкладывал в выносливость.

Принудительный выход из Дисгардиума, который должен был сработать после полуночи, не состоялся. Пришло сообщение, что «ввиду особых условий игрового процесса» я волен провести в капсуле столько времени, сколько понадобится.

Сорок второй страж оказался рептилоидом из расы рапторов. Стоило ему появиться, я показал запястье. То, что вызвало интерес Флейгрея, могло сработать снова. На каждом Шаге, до драки и во время, я старался заговорить со стражем, обещая помочь выбраться из сокровищницы, ставшей для него тюрьмой. До рептилоида — тщетно.

— Он тебя не понимает, — проблеял сатир. — Эти ящеры вымерли еще до меня. В его времена на всеобщем не говорили. Дай-ка я попробую.

Сатир, обращаясь к раптору, издал серию гортанных прерывистых звуков. Двухметровый ящер на двух мощных лапах, прислушался и с интересом посмотрел на меня, нервно подергивая мощным хвостом. По-птичьи склонил голову в одну сторону, в другую и снова обратил взор на сатира, после чего из его зубастой пасти вырвался трескучий долгий рык.

— Подойди ближе, у рапторов чертовски хреновое зрение, — сказал мне Флейгрей.

— Что он сказал?

— Посмеялся. Не верит, что Бегемот мог стать твоим покровителем.

Я с опаской приблизился к раптору, не сводя глаз с его вытянутых загибающихся когтей. Верхние конечности ящера развились в полноценные руки, а кисть позволяла удерживать короткое копье с широким зазубренным острием длиной с мою ладонь. Продемонстрировав запястье, я отступил. Раптор что-то проверещал, и его имя пожелтело.

— Он согласен, — перевел сатир. — Сказал, что готов рискнуть ради возможности увидеть, в какую пропасть скатился мир, пока он прозябал здесь, раз Спящий выбрал инициалом такого слабака, как ты. Говоря откровенно, Скиф, я думаю то же самое. Кстати, зубастого зовут Рипта…

Раптор Рипта принял приглашение в группу и клан. Мы приобрели не только смертельно опасного бойца, но и танка. В этот момент я впервые поверил, что смогу пройти сокровищницу. И Флейгрей, получавший равный опыт, и Рипта превышали меня по уровням, имели присущий боссам объем здоровья, а потому большая часть урона, благодаря Неуязвимости Спящих, приходилась по ним.

Ознаменовав успешный Шаг, снова открылись ворота, достижение засчитало очередной прогресс, прибавив процент к параметру уклонения, а в мешке прибавилось:

Кокон алмазного червя

Легендарное

Персональный предмет.

Свободный питомец.