Большая охота - Игорь Черепнев, Дмитрий Зурков (2017)

– Валерий Антонович, помните наш разговор насчет агитации? Вот тому явное доказательство. Или, все же, соврал солдат, или господа социал-демократы работают «на заказ». Ну, не бывает таких совпадений!

– Денис Анатольевич, я с вами согласен, но сейчас все-таки нужно поговорить о другом…

Ну, что ж, начнем наши «откровения от Дениса»…

– Отче, вы как-то сказали, что я смогу поговорить и исповедаться, когда буду к этому готов. Похоже, этот момент наступил. Только исповедь моя будет довольно необычной. И чтобы вы не подумали, что я сошел с ума, пусть капитан Бойко поприсутствует здесь, поскольку мне верит…

Все рассказанное отец Александр воспринял с удивлением, но достаточно спокойно. По окончании «исповеди» сотворил короткую молитву, прикрыв глаза, и осенил себя крестом. Затем, помолчав немного, сказал, что пути Господни неисповедимы, и Он знает, что делает. Заинтересовало его другое:

– Скажите мне, Денис Анатольевич, какова была судьба Церкви в вашей истории?

– Деталей, отче, я не знаю, но в общих чертах рассказать могу. Во время Февральской революции Церковь отказалась от царя, поддержала Временное правительство в обмен на невмешательство в свои дела и тут же ввела патриаршество, отмененное Петром Первым. После октября, когда к власти пришли большевики, патриарх Тихон призвал всех верующих поддерживать белогвардейцев. Вроде как даже монашеские подразделения где-то воевали, наплевав на все каноны и правила. Большевики не остались в долгу, массовые расстрелы священников, размещение складов, овощехранилищ и клубов в храмах, конфискация церковных ценностей – это далеко не полный список. Забегая вперед, скажу, что в тридцать первом году взорвали даже Храм Христа-Спасителя, который якобы мешал перепланировке Москвы. После окончания Гражданской войны Советская власть провоцировала и поддерживала расколы среди священников, оставшихся в России, с целью уничтожить религию как явление, а потом, когда это не получилось, тайная полиция ГПУ подмяла их под себя и даже руководила кадровыми перестановками. А в эмиграции образовалась Заграничная Русская Православная Церковь для тех, кто успел уехать.

– А что было потом? Гонения продолжались?

– В тридцатых годах, с перерывом в один год, священники подвергались массовым репрессиям, и только тяжелейшая война с Германией остановила этот процесс. Во время войны Церковь, как могла, помогала стране. На собранные деньги строились колонны броневиков, эскадрильи аэропланов, во всех приходах шла агитация за борьбу с германцами. Во время обороны Москвы даже аэроплан с иконой Казанской Божьей матери вокруг города летал, творя обережный круг.

– Германцы дошли до Первопрестольной?! Как такое стало возможно?

– Да. Тому есть много причин, и это – тема отдельного разговора… После Победы новых репрессий не последовало. Власти делали вид, что не замечают Церкви, хотя управление ею осталось в их руках. Ну, а после развала Советского Союза быть религиозным стало модно, и все кинулись в храмы. К тому же сами священники этому способствовали, переведя служение Господу на коммерческие рельсы. Освящали бандюкам машины, квартиры, дачи, даже публичные дома, – только плати. На Украине возникла своя Украинская Православная Церковь Киевского Патриархата, которая провозгласила себя наследницей Константинопольской.

– То, что вы рассказываете – страшно! Если служители Божьи стали вершить такие дела, значит этим… большевикам, почти удалось уничтожить Церковь! От нее осталась только внешняя оболочка, а внутри – ничего. Внешняя благообразность и одновременная внутренняя гниль – это же заклейменное Евангелием фарисейство. Теперь понятно и ваше поведение, и отношение к Церкви. Я, признаться, считал вас, Денис Анатольевич, атеистом, человеком, которому при рождении была дана частичка благодати Божьей, но он от нее отказался по каким-то причинам. А получается, что вы ее и не знали совсем.

– Ну, «Отче наш» я знаю и креститься умею…