– Майкл, успокойся, – дядя примиряюще положил свою руку на плечо племянника, – я тоже не хочу войны с Россией, но что нам делать, если вы заключили союз с нашим главным врагом – Германской империей?

– А что было делать нам? – парировал император. – Ведь наш недавний союзник Франция с началом войны начал манкировать своими союзническими обязательствами. И вообще, вступать в союз с Францией – это все равно, что жениться на проститутке. В этом случае ты можешь быть уверен только в том, что тебе будут часто и с большим удовольствием изменять. Так что союз с Германией не может быть расторгнут, поскольку он полностью соответствует интересам Российской империи.

– Майкл, тогда о чем же мы будем с тобой договариваться? – спросил король Эдуард.

– Например, о том, что Россия никогда не полезет в Индию, – ответил император Михаил, – а также о разделе сфер влияния в Персидском заливе. И еще кое о чем. Открою вам одну тайну. Лет через десять в Европе должна начаться всеобщая война, несравнимая по размаху с наполеоновскими войнами. Это должно произойти, потому что раздел мира закончился, и настала эпоха передела колониальных владений. Мы могли бы заранее договориться – какие государства, за исключением России, Британии и Германии, должны исчезнуть с карты мира, а какие сильно уменьшиться в своих размерах. Мне, например, не нравятся граничащие с моей страной Австро-Венгрия и Оттоманская Порта, и вы, дядюшка, тоже должны подумать – каковы ваши интересы в этом деле. Если мы договоримся, то для нашей большой тройки не будет ничего невозможного, тем более что старине Вилли абсолютно безразлично – чьи колонии делить после победы, британские или французские. Ну не наигрался он еще в эти игрушки.

Британский король задумался.

– Знаешь, Майкл, – задумчиво произнес он через некоторое время, – это весьма неожиданное и интересное предложение. Думаю, что его стоит тщательно обдумать…

14 (1) июля 1904 года.

Баку. Тифлисский железнодорожный вокзал.

Штабс-капитан Бесоев Николай Арсентьевич

Дорога наша в Баку была неблизкой и довольно долгой, но с хорошими попутчиками время летит быстро. Мы и не заметили, как миновали Порт-Петровск, Дербент, и вот уже на горизонте замаячили огни столицы Русской Нефти.

Еще когда позади остался Дербент с его старинной крепостью, наши веселые разговоры как-то сами собой прекратились. Все стали думать и гадать – кто и как их встретит в Баку. Ротмистру и господину Густавссону было проще – они будут действовать, так сказать, легально, имея солидные полномочия от своего руководства. Возможны, конечно, сложности, но они вполне решаемы. В случае каких-либо неприятностей им достаточно будет телеграфировать в Санкт-Петербург, чтобы вызвать на головы строптивого бакинского начальства державные громы и молнии. Я в данном случае буду обеспечивать им силовую поддержку и одновременно быть кем-то вроде наблюдателя. Потом объективно и беспристрастно я доложу о проделанной нами работе Деду, если будет надо, то и самому императору Михаилу.

А вот нашему другу Сосо будет труднее всех. Местное начальство всячески станет вставлять ему палки в колеса, видя в нем не «персону, приближенную к императору», а всего-навсего смутьяна и беглого ссыльного, еще недавно числившегося в розыске. Бакинские большевики будут шарахаться от Кобы, как от чумного, считая, что он стал провокатором и прибыл в их город, чтобы окончательно развалить организацию, которая и без того испытывает серьезные проблемы.

И даже рекомендательное письмо от Ильича, предъявленное Кобой лидерам эсдеков, тут вряд ли поможет. Ведь большинство из них не знают почерк Ленина, да и еще неизвестно – каким образом человек, прибывший в Баку в литерном составе из Петербурга в компании с жандармским ротмистром, получил это письмо. Может быть, оно написано с помощью обмана или угроз?