Вихри враждебные - Александр Харников, Александр Михайловский (2017)

Обнявшись, мы захромали к машине. Со стороны все это, наверное, выглядело смешно – словно два крепко подвыпивших приятеля в обнимку бредут из духана домой. Оставалось только затянуть «Сулико».

Перед отъездом Коба о чем-то успел переговорить со Стопани. Похоже, что эти два большевика в конце концов нашли общий язык. Во всяком случае, расстались они почти дружески. Уже в «Тигре» Коба сообщил мне, что сразу же после того, как отгремели выстрелы и взрывы, Александр Митрофанович выскочил из своего дома и остолбенел, увидев батальную сцену с убитыми и ранеными. Похоже, что все случившееся оказалось для него полной неожиданностью.

Правда, шок у Стопани длился недолго. Он снова вернулся в свой дом и через пару минут вышел оттуда с сундучком, который оказался чем-то вроде походной аптечки. Стопани сразу начал перевязку пострадавших, попутно заявив Сосо, что ему многое стало ясно и что он теперь с чистым сердцем может рассказать Кобе все, что ему известно о готовящихся беспорядках.

Мы оказались правы – действительно, господин, представлявший в Баку контору Ротшильдов, был одним из организаторов и заказчиков грядущих погромов. Именно он давал деньги шендриковцам и дашнакам. В общем, пора обобщать всю полученную нами информацию и выходить на императора с предложением – к чертовой матери закрыть в Баку всю эту ротшильдовскую лавочку.

Потом, после того, как меня и Сосо привезли в нашу резиденцию и мы немного пришли в себя, ротмистр отправился с моими орлами к этому «Соросу» бакинского розлива. Только его уже и след простыл. В конторе служащие компании лишь разводили руками, сообщая, что, дескать, мистер Коган с утра куда-то пропамши и с той поры о нем ни слуху ни духу. Познанский отправился в порт, но местное начальство сказало, что человек с такой фамилией и с такой внешностью ни на одном пароходе не отплывал из Баку в сторону Персии. В общем, как в воду канул.

На следующий день после перестрелки нас навестил товарищ Стопани. Он о чем-то пошептался с Кобой, а потом попросил оставить их одних. Они о чем-то долго беседовали – возможно, обсуждали текущий момент и, похоже, пришли к долгожданному консенсусу.

Александр Митрофанович покинул нас в несколько растрепанных чувствах и, по рассеянности, даже попрощавшись за руку с нашим жандармом. Для старого большевика это был удивительный поступок. Сосо потом рассказал мне, что он сообщил Александру Митрофановичу о том, что прибыл в Баку с согласия императора Михаила II и с одобрения товарища Ленина. Причин не верить Кобе у Стопани не было, да и он уже ничему теперь не удивлялся. В общем, Александр Митрофанович дал Сосо полный расклад всего происходящего в нефтяной столице России.

Следствием нашего доклада, составленного для императора и переданного на следующий день в зашифрованном виде по телеграфу, стал изданный вчера и распечатанный сегодня во всех российских газетах Указ императора о том, что отныне заниматься добычей и переработкой нефти на территории Российской империи могут лишь подданные российского царя-батюшки, а собственность господ Ротшильдов в Баку подлежит национализации.

В тот же день в Петербурге вышел в свет номер газеты «Правда», в котором более половины материалов было посвящено Баку. Сосо потрудился на славу. Он, как настоящий спецкор «Правды», собрал и обработал полученную от местных большевиков информацию. В газете подробно описывалась тяжелая жизнь нефтедобытчиков, бездеятельность, а то и прямое попустительство властей, которые закрывали глаза на беспредел, творимый владельцами нефтепромыслов. Ну и, естественно, о подготовке в городе межнациональных столкновений, которые должны были сопровождаться погромами и убийствами. Отдельно была отмечена роль представителей некоторых иностранных компаний в организации всех этих безобразий. Этот номер «Правды» вызвал в народе сенсацию и шел буквально нарасхват.