Вихри враждебные - Александр Харников, Александр Михайловский (2017)

Моя любимая вздохнула и с плохо скрываемым облегчением ласково потерлась носиком о мое плечо. Я догадывался, о чем она сейчас думает. Я думал о том же. Но сказать об этом вслух – сейчас, когда наши тела были рядом, сердца бились в унисон, а нежность пугливой невидимой птицей порхала над нашими головами – означало спугнуть все то чарующее, манящее и таинственное, что связывало нас сейчас по прихоти непредсказуемой затейницы-судьбы… Я знал одно – что однажды наши чувства, мечты и надежды могут обрести осязаемую форму, подобно тому, как из случайно брошенного семени прорастает могучее древо… Хотелось бы верить, что все это будет, пусть не сейчас, а через год или два. Если, конечно, мы сумеем дожить до этого времени… Слишком опасная у нас профессия. Ведь даже наша жизнь до конца нам не принадлежит.

Бледно-серый рассвет уже настойчиво вползал в купе через занавешенное окно, когда мы наконец уснули, крепко прижавшись друг к другу, уставшие, счастливые и умиротворенные… Впереди у нас было еще почти двое суток пути до Симферополя, а потом божественный, восхитительный и неповторимый отпуск в Ялте, в обществе самой прекрасной и любимой женщины в мире. А потом – будь что будет!

6 августа (24 июля) 1904 года.

Копенгаген. Королевский дворец Амалиенборг.

Министр иностранных дел Российской империи

Петр Николаевич Дурново

Вот я и снова в Дании. На этот раз причиной моего визита в эту страну была не попытка уладить конфликт между Россией и Британией, а заключение долгосрочного договора об аренде некоторых заморских территорий, принадлежащих Датскому королевству. Предварительная договоренность об этом была достигнута еще в марте, когда император Михаил II прибыл прямиком из Тихого океана в Копенгаген на борту подводного крейсера 1-го ранга «Северодвинск». Во всяком случае, король Кристиан IX тогда согласился с доводами своего внука, тем более что мы обещали датчанам щедро заплатить за аренду этих территорий.

Правда, существовала некоторая сложность в осуществлении наших намерений. Дания была конституционной монархией, и фактическая власть в государстве принадлежала фолькетингу – местному парламенту. А если точнее, то правящей в данный момент в Дании политической партии «Венстре». Так что мне придется вести переговоры не только с датским монархом, но и с лидером партии «Венстре» Енсом Кристинсеном. Ну, и, конечно, со своим датским коллегой, министром иностранных дел королевства графом Раабен-Леветцау.

Сейчас я сижу за столом в большой зале особняка Шак – личной резиденции короля Кристиана IX, и мои переговоры с датчанами становятся все более и более похожими на торг купцов на Нижегородской ярмарке. Все же в самодержавии есть, наверное, своя особенная прелесть – при нем государственные мужи не опускаются до уровня приказчиков из бакалейной лавки. Но поручение, которое дал мне император Михаил, требуется выполнить любой ценой, и вот теперь мне невольно приходится уподобляться русским купчикам, которые расхваливают свой товар, при этом пытаясь сбить цену у своего партнера по торговой сделке.

Я хорошо запомнил при инструктаже, полученном в личном кабинете молодого царя, что в первую очередь для нас были необходимы датские острова в Вест-Индии. Речь шла об островах Санта-Крус, Сент-Джон и Сент-Томас. С экономической точки зрения эти острова не представляли для России большого интереса. Но их стратегическое расположение было просто бесценно. Дело в том, что они располагались сравнительно недалеко от входа в строящийся уже на протяжении многих лет Панамский канал. Тот, кто будет владеть этими островами и построит на них свою военно-морскую базу, сможет держать под контролем самый короткий путь из Атлантического океана в Тихий. Правда, как мне сообщил Александр Васильевич Тамбовцев, по его информации, первый корабль пройдет через канал лишь через десять лет, а официальное движение по Панамскому каналу начнется через шестнадцать лет.