На службе зла - Джоан Роулинг (2016)

– Валяйте! – подначивал Страйк, твердо стоя на ногах и широко разведя руки. – Приведите копов к своему притону на колесах!

Не до конца очухавшийся, поверженный Уиттекер жестом приказал дружкам держаться подальше; это было самым явным проявлением здравого смыла, какое только знал за ним Страйк. У окна паба сгрудились зеваки.

– Охерел совсем… мать твою… – просипел Уиттекер.

– Ага, кстати, о матери, – сказал Страйк, рывком поднимая Стефани на ноги. В ушах у него пульсировала кровь. Руки чесались отделать Уиттекера так, чтобы желтушная морда превратилась в кашу. – Он убил мою мать, – обратился он к девчонке, глядя в ее ввалившиеся глаза. Его пальцы легко смыкались вокруг ее тонких запястий. – Ты слышала? Он уже убил одну женщину. А может, и не одну.

Уиттекер попытался схватить Страйка за ноги и повалить; Страйк ответил ему пинком, не отпуская от себя Стефани. У нее на шее краснели пятна от пальцев Уиттекера и еще следы от вдавленной цепочки с подвеской в форме плетеного сердца.

– Так что пошли со мной, – сказал ей Страйк. – Он подлый убийца. Я устрою тебя в женский приют. Спасайся.

Ее глаза были как шахты, ведущие в неведомую тьму. Страйк мог с таким же успехом предложить ей единорога – какой-то запредельный бред. И хотя Уиттекер чуть ее не задушил, она – в это трудно было поверить – вырвалась от Страйка, как от похитителя, доковыляла до Уиттекера и заботливо склонилась над ним; на цепочке покачивалось плетеное сердце.

Стефани помогла Уиттекеру встать на ноги, и тот повернулся к Страйку, потирая живот в том месте, куда пришелся удар, а потом, в своей шутовской манере, зашелся старушечьим хохотом. Уиттекер победил – это было ясно как день. Стефани льнула к нему, словно к спасителю. Он запустил свои грязные пальцы ей в волосы, с силой притянул ее к себе и стал целовать, залезая языком ей в глотку, а сам жестом приказывал наблюдающим за этой сценой дружкам идти обратно в фургон. Банджо забрался на водительское сиденье.

– Покеда, маменькин сынок, – прошипел Уиттекер Страйку, заталкивая Стефани в задний отсек фургона.

Прежде чем захлопнуть дверцы под брань и улюлюканье дружков, Уиттекер посмотрел Страйку прямо в глаза и, ухмыляясь, изобразил свой фирменный жест, как будто перерубал горло. Фургон тронулся.

Внезапно Страйк понял, что его окружают люди с бесстрастными, но в то же время испуганными лицами, какие бывают у зрителей киношки, где внезапно зажегся свет. Из паба по-прежнему глазели любопытные. Страйку больше ничего не оставалось, кроме как запомнить номер старого битого фургона, еще не скрывшегося за углом. Когда он в ярости покидал место происшествия, собравшиеся бросились врассыпную, чтобы только не оказаться у него на пути.

42

I’m living for giving the devil his due.

Blue Öyster Cult. «Burnin’ for You»[74]

Дерьмо случается, говорил Страйк самому себе. Военная служба приучила его держать удар. Как ты ни готовишься, как ни проверяешь все снаряжение, как ни обдумываешь каждую мелочь, все равно какая-нибудь случайность тебя обломает. Как-то раз в Боснии у него сдох бракованный мобильник, что повлекло за собой целую череду сбоев, которые в итоге едва не стоили жизни его товарищу, зарулившему по ошибке не на ту улицу в Мостаре.