Жатва - Тесс Герритсен (2015)

В половине двенадцатого им позвонил торакальный хирург из больницы имени Уилкокса в Берлингтоне, штат Вермонт. Донорское сердце изъяли и срочно отправили в аэропорт. По словам хирурга, сердце было в прекрасном состоянии. Температура внутри медицинского контейнера равнялась четырем градусам по Цельсию. Сердце покоилось в насыщенном кардиоплегическом растворе, который временно парализовал сердечную мышцу. В таких условиях сердце сохраняло жизнеспособность от четырех до пяти часов. Без притока крови, питающей коронарные артерии, с каждой минутой так называемого ишемического времени отмирали все новые клетки миокарда. Чем дольше продлится ишемическое время, тем меньше вероятность, что сердце заработает в груди Нины Восс.

Сам полет (срочный чартерный рейс) по расчетам должен был занять максимум полтора часа.

К полуночи вся команда трансплантологов Бейсайда собралась и облачилась в зеленые хирургические костюмы. Помимо Билла Арчера, Марка и анестезиолога Фрэнка Цвика, здесь же присутствовала небольшая «группа поддержки»: медсестры, техник, отвечающая за аппарат искусственного кровообращения, кардиолог Аарон Леви и Эбби.

Нину Восс на каталке доставили в операционную № 3.

В половине второго ночи позвонили из аэропорта Логан. Самолет благополучно приземлился. Это было сигналом для хирургов: мыть руки, надевать перчатки, халаты и маски. Эбби мыла руки, наблюдая через окно за операционной. Команда трансплантологов готовилась к операции. Медсестры выкладывали на подносы простерилизованные инструменты и вскрывали упаковки со стерильными салфетками. Техник настраивала аппарат, напоминающий шкафчик на колесиках. Это и была машина, заменяющая человеческое сердце. Рядом стоял ординатор, вызванный вместо Мохандаса. Он уже подготовился к операции и теперь терпеливо ждал.

На операционном столе, окруженная трубками и проводами, лежала Нина Восс. Похоже, ее совсем не трогала вся эта хирургическая суета. Возле ее головы стоял доктор Цвик и что-то негромко говорил, одновременно делая ей внутривенный укол пентобарбитала. Веки Нины дрогнули и закрылись. Цвик прикрыл ей рот и нос анестезиологической маской. Он несколько раз нажал резиновую грушу, снабдив легкие Нины небольшими порциями кислорода, затем убрал маску.

Следующий этап требовал быстроты. Пациентка уже была без сознания и не могла дышать самостоятельно. Запрокинув ей голову, Цвик ввел в ее горло искривленный клинок ларингоскопа, нащупал голосовые связки и вставил пластиковую эндотрахеальную трубку. Специальная манжета, надутая воздухом, должна была удерживать трубку в трахее пациентки. Цвик подсоединил трубку к вентилятору, и грудь Нины стала подниматься и опускаться, подчиняясь ритму мехов аппарата. Вся интубация заняла менее тридцати секунд.

В операционной уже включили светильник и направили луч на стол. Залитая ярким светом, Нина казалась бесплотной, призрачной. Медсестра откинула простыню, обнажив торс пациентки: ребра, выпирающие под бледной кожей, и маленькие сморщенные груди. Ординатор мазал йодом вокруг ее сердца, дезинфицируя место предстоящей операции.

Двери операционной открылись, вошли Марк, Арчер и Эбби. Все были в зеленых костюмах. С вымытых рук капала вода. Медсестры стерильными полотенцами вытерли им руки, помогли надеть перчатки и халаты. К этому времени Нину Восс полностью подготовили к операции.

Арчер подошел к столу.

– Ну что, еще не привезли? – спросил он.

– Пока ждем, – ответила одна из медсестер.

– Из Логана всего двадцать минут езды.

– Возможно, они попали в пробку.

– В два часа ночи?

– Нам еще только аварии не хватало, – чертыхнувшись, буркнул Марк.