Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

Лисбет кинула на его задумчивый взгляд и серьезно произнесла:

– Вряд ли мы с тобой сейчас стали добрыми друзьями. Ты небось лежишь и торжествуешь, что я – дуреха этакая – оставляю тебя в живых. Тебе кажется, что, даже будучи моим пленником, ты продолжаешь контролировать меня, поскольку, раз уж я тебя не убиваю, мне остается лишь отпустить тебя. Следовательно, ты надеешься, что снова сумеешь перехватить власть.

Бьюрман замотал головой; его охватили мрачные предчувствия.

– Я подарю тебе одну штуку, которая всегда будет напоминать тебе о нашем уговоре.

Криво усмехнувшись, Саландер залезла на кровать и встала на колени у него между ногами. Адвокат Бьюрман не понимал, что она намерена сделать с ним, но очень испугался.

Потом он увидел у нее в руке иголку.

Адвокат затряс головой и начал извиваться – до тех пор, пока она не надавила коленом на его промежность.

– Не брыкайся. Я никогда раньше не пользовалась этим устройством.

Лисбет сосредоточенно работала в течение двух часов. Когда она заканчивала, Бьюрман уже даже не выл, почти что впав в обморок.

Наконец Саландер слезла с кровати и склонила голову, так и сяк рассматривая свое произведение. Ее художественные способности оставляли желать лучшего. Извивающаяся надпись навевала ассоциации со стилем импрессионистов. Большими красно-синими буквами, в пять рядов, полностью покрывая живот Бьюрмана от сосков почти до самого пениса, был вытатуирован текст: «Я САДИСТСКАЯ СВИНЬЯ, ПОДОНОК И НАСИЛЬНИК».

Лисбет собрала татуировальные принадлежности и сложила их в рюкзак. Потом вымыла руки в ванной. Вернувшись в спальню, она почувствовала, что вот теперь ей хорошо.

– Спокойной ночи, – сказала Саландер.

Перед уходом она отстегнула один наручник и положила ключ Бьюрману на живот. Свой фильм и его связку ключей она забрала с собой.

Уже за полночь, когда они по очереди затягивались одной сигаретой, Микаэль сообщил Сесилии, что некоторое время они не смогут видеться.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она, повернувшись к нему.

Ему почему-то стало стыдно.

– В понедельник я на три месяца сажусь в тюрьму.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы Сесилия надолго замолчала: она вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется.

Драган Арманский глазам своим не поверил, когда в понедельник, во второй половине дня, Лисбет Саландер вдруг появилась в офисе и постучала в дверь его кабинета. Она бесследно исчезла, после того как он в начале января закрыл расследование дела Веннерстрёма, а каждый раз, когда Драган ей звонил, она либо не отвечала, либо говорила, что занята, и бросала трубку.

– У тебя есть для меня работа? – спросила она без лишних предисловий и приветствий.

– Привет. Рад тебя видеть и слышать. Я уже думал, что ты умерла или что-то в этом духе.

– Мне пришлось кое с чем разобраться.

– У тебя весьма часто возникают дела, с которыми приходится разбираться.

– Это было срочно. Теперь я вернулась. Так у тебя есть для меня работа?

Арманский покачал головой.

– Прости, но в данный момент ничего нет.

Лисбет Саландер смотрела на него не мигая.

Через некоторое время он выдохнул и продолжил:

– Лисбет, ты знаешь, что я хорошо отношусь к тебе и с удовольствием даю тебе работу. Но тебя не было два месяца, а я просто зашивался. На тебя нельзя полагаться. Мне пришлось отдать твою работу другим, а сейчас у меня ничего нет.

– Прибавь громкость.

– Чего?..

– Радио.