Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон (2015)

– Его наследство было вложено в концерн на безотзывных условиях. Он мог продать его только членам семьи. Не мешает еще заметить, что у Рикарда, бессердечного домашнего тирана, практически не было никаких положительных качеств. Он колотил жену и истязал сына. Готфрид рос забитым и затравленным мальчиком. Рикард погиб, когда Готфриду было тринадцать лет. Думаю, на тот момент для парня это был самый счастливый день в жизни. Мой отец сжалился над Маргаретой и ее сыном, перевез их в Хедестад, обеспечил их жильем и следил за тем, чтобы Маргарета не осталась без средств к существованию. Но если Рикард воплощал темные и фанатичные фамильные черты, то Готфрид был просто бездельником. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, я стал заботиться о нем – все-таки он был сыном моего умершего брата. Хотя спешу напомнить, что разница в возрасте между нами была пустяковая: я был старше всего на семь лет. К тому времени я уже состоял в правлении концерна, и все считали, что со временем я займу пост моего отца. Готфрида же наша родня считала чужаком.

Хенрик Вангер на секунду прервался, потом продолжил:

– Мой отец не очень-то представлял, как ему вести себя с внуком, и мне пришлось настоять на том, что необходимо предпринять какие-то меры. Я взял его на работу в концерн. Время было послевоенное. Несмотря на все старания, Готфриду почти не удавалось сосредоточиться на работе. Красавец, гуляка и бездельник, он пользовался успехом у женщин и часто злоупотреблял спиртным. Затрудняюсь описать, как я к нему относился. Не то чтобы я считал его никудышним, но, конечно, полагаться на него не мог, и он часто меня огорчал. В конце концов Готфрид окончательно спился и в шестьдесят пятом году утонул. Несчастный случай… Это случилось здесь, в Хедебю; он построил себе домик, где и пьянствовал.

– Значит, он – отец Харриет и Мартина? – спросил Микаэль, показав на портрет девушки.

Рассказ старика, как ни странно, заинтриговал его. Блумквист даже сам от себя этого не ожидал.

– Верно. В конце сороковых годов Готфрид встретил юную немку – Изабеллу Кёниг. Она переехала в Швецию после войны. Изабелла была настоящей красавицей, я мог бы сравнить ее с Гретой Гарбо или с Ингрид Бергман. Внешне Харриет похожа скорее на Изабеллу, чем на Готфрида. Это видно и по фотографии: уже в четырнадцать лет она – настоящая красавица.

Микаэль и Хенрик замолчали и долго смотрели на фотопортрет.

– Итак, с твоего позволения я продолжу. Изабелла родилась в двадцать восьмом году и еще жива. К началу войны ей исполнилось одиннадцать лет… Можно только догадываться, что ей пришлось пережить, когда Берлин подвергался бомбардировкам. Когда Изабелла сошла на берег в Швеции, ей, вероятно, показалось, что она попала в настоящий рай. К сожалению, ей были свойственны те же пороки, что и Готфриду. Она позволяла себе бездумные траты, устраивала попойки, и их с Готфридом чаще всего можно было принять за собутыльников, а не за супругов. Она очень много колесила по Швеции и нередко ездила за границу, и не знала, что такое чувство ответственности. Конечно, все это сказалось на детях. Мартин родился в сорок восьмом, Харриет – в пятидесятом. Их детство нельзя назвать счастливым. Мать без конца оставляла их на произвол судьбы, а отец стремительно спивался.

В пятьдесят восьмом году мои нервы не выдержали. Готфрид с Изабеллой поселились тогда в Хедестаде – я сделал так, что они переехали сюда. Я не мог больше с этим мириться и решил разомкнуть этот порочный круг. К тому времени Мартин и Харриет были фактически позабыты-позаброшены.

Хенрик Вангер взглянул на часы.

– Те тридцать минут, которые ты мне дал, приближаются к финалу, но скоро я закончу свой рассказ. Ты готов уделить мне еще немного времени?

Микаэль кивнул:

– Конечно.