Кристер Мальм развел руками. Он ждал подобного вопроса и боялся этого мгновения – ведь ему сейчас придется занять какую-то позицию. Кристер являлся третьим совладельцем издательского дома, но все они знали, что «Миллениум» – это прежде всего Микаэль и Эрика. С Кристером советовались исключительно тогда, когда Микаэль с Эрикой не могли прийти к общему решению.

– По правде, – начал Мальм, – вы оба знаете: мое мнение никакой роли не играет.

Он умолк. Ему нравилось работать над изображениями и создавать графические формы. Кристер никогда не считал себя художником, но знал, что он – дизайнер от бога. А что касается интриг и участия в принятии серьезных решений, то тут он не мастак.

«Похоже, это не просто ссора, – думал Мальм. – Похоже, это разрыв».

Микаэль нарушил молчание:

– Хорошо, я готов еще раз озвучить свою позицию. – Он не отрываясь смотрел на Эрику. – Это не значит, что я покидаю «Миллениум». Мы слишком много работали, чтобы сейчас так запросто все бросить.

– Но ведь ты больше не будешь присутствовать в редакции… Так что нам с Кристером придется вкалывать за троих. Ты хоть понимаешь, что сам себя отправляешь в изгнание?

– Это не самое главное. Эрика, мне нужен тайм-аут. Я выдохся и сейчас ни на что не годен. И, может быть, оплаченный отпуск в Хедестаде – это как раз то, что мне сейчас нужно.

– Но все это просто чистое безумие, Микаэль. Ты мог бы с таким же успехом переквалифицироваться в уфологи.

– Подумаешь… Зато мне заплатят почти два с половиной миллиона, чтобы я целый год просиживал штаны. Впрочем, бездействовать я не собираюсь. И потом… Я проиграл первый раунд против Веннерстрёма; он выиграл и послал меня в нокаут. Второй раунд сейчас в разгаре – он попытается утопить «Миллениум». Ведь он прекрасно понимает, что пока существует журнал, существуют и журналисты, которые знают всю его подноготную.

– Точно подмечено. Я это вижу по ежемесячным падениям доходов от рекламы в последние полгода.

– Именно. Поэтому мне необходимо сейчас покинуть редакцию. Я для него – как красная тряпка для быка. Веннерстрём как настоящий параноик. Пока я здесь, он будет нас преследовать. А сейчас нам нужно подготовиться к третьему раунду. Чтобы иметь хотя бы малейший шанс на успех в борьбе против Веннерстрёма, мы должны временно отступить – и разработать совершенно новую стратегию. Нам необходимо найти новое орудие борьбы. Этим я и намерен заниматься весь предстоящий год.

– Я все понимаю, – ответила Эрика. – Но ты можешь взять отпуск. Поезжай за границу, посиди месяцок на испанском побережье. Ты вполне мог бы изучить любовные игры испанок. Расслабься, побудь у себя в Сандхамне, глядя на волны…

– Но так ничего не изменится. И когда я вернусь, Веннерстрём сокрушит «Миллениум». Ведь ты это понимаешь. Только если мы разузнаем о нем что-то, что сможем использовать против него… Это единственное, что может его остановить.

– И ты намерен раздобыть такую информацию в Хедестаде?

– Я просмотрел разные газетные материалы. Веннерстрём работал в концерне «Вангер» с шестьдесят девятого по семьдесят второй год. Он сидел в администрации концерна и отвечал за стратегические инвестиции. А потом как-то очень резко уволился. Так что не исключено, что у Хенрика Вангера на него действительно есть компромат.

– Но если он что-то натворил тридцать лет назад, вряд ли мы сможем доказать это сейчас.

– Хенрик Вангер обещал дать мне интервью и выложить все, что знает. Его не оставляет в покое судьба его исчезнувшей родственницы; похоже, это единственное, что его вообще интересует. И если ему потребуется разоблачить Веннерстрёма, вполне вероятно, что он это сделает. В любом случае мы не можем упустить такой шанс. Вангер – первый человек, кто согласился публично выложить все о Веннерстрёме.