Тайная история - Донна Тартт (2015)

Над могилой Банни был натянут зеленый полосатый тент, вроде тех, под которыми устраивают вечеринки в саду. Что-то тупое и бессмысленное слышалось в хлопанье брезента на этой равнине мертвых, что-то пустое, вульгарное, животное. Мы остановились, сбившись в неловкие группы. Почему-то я думал, что все будет как-то серьезней. Траву устилал пережеванный газонокосилками сор: клочки бумаги, окурки, одинокая обертка «Твикса».

«Глупость какая-то, — подумал я, охваченный внезапной паникой. — Как это все могло случиться?»

Невдалеке по-прежнему шумела автострада.

При виде слепой глинистой дыры, вокруг которой стояли шаткие складные стулья и высилась груда сырой земли, меня охватил неописуемый ужас. Эта была варварская, бесчеловечная штука… Боже мой. Подлинная суть происходящего приоткрылась мне с мучительной ясностью. К чему все это — гроб, ленты, навес, — если мы просто бросим его в яму, закидаем грязью и уйдем домой? Неужели в этом весь смысл? Избавиться от него, как от мусорного мешка?

«Прости меня, Бан, прости, — подумал я. — Мне так жаль…»

Священник вел службу быстро и деловито. Тент бросал на его бесстрастное лицо зеленоватую тень. Я заметил Джулиана — теперь это точно был он, и он смотрел в нашу сторону. Сначала Фрэнсис, потом Чарльз и Камилла переместились к нему, но я не сдвинулся с места, мне было все равно. Сложив руки на коленях, Коркораны чинно сидели на краю могилы. «Да как они могут? — пронеслось в голове. — Как они могут сидеть рядом с этой жуткой ямой и спокойно смотреть на нее?» Сегодня среда. В десять утра по средам у нас были занятия по композиции — вот где мы должны были быть сейчас. Гроб застыл на краю могилы. Я знал, что открывать его не будут, но мне страшно хотелось, чтобы открыли. Только сейчас я начал понимать, что больше не увижу Банни никогда в жизни.

Словно хор в греческой трагедии, за гробом выстроились черные фигуры. Младше всех в их ряду был Генри. Он стоял скрестив руки — крупные, бледные руки интеллигента, ухоженные и сильные. Руки, которые уверенно ощупали шею Банни в поисках пульса и шевельнули его голову, словно соцветие на надломленном стебле, в то время как мы, столпившись наверху, следили не дыша. Даже издалека мы хорошо различали скособоченную голову, вывернутую лодыжку, струйки крови из носа и рта. Приподняв большим пальцем веко, он наклонился поближе, стараясь не коснуться очков, сбившихся на макушку. Нога дернулась в последней судороге, забилась мелкой дрожью, замерла. У часов Камиллы была секундная стрелка. Они посовещались, но слов мы не слышали. Опираясь рукой о колено, он, вслед за ней, одолел последние метры, вытер руки о штанины и на наш взволнованный шепот — «Мертв? Точно?» — ответил сухим кивком опытного врача.

— …Господи, сокрушаясь об уходе из жизни нашего возлюбленного брата Эдмунда Грэйдена Коркорана, раба Твоего, мы помним, что и сами скоро последуем за ним. Молим Тебя, ниспошли нам силы подготовиться к этому часу, обереги нас от неожиданной и непредвиденной смерти…

А ведь он ничего не предвидел. Даже не понял — не успел. Он просто покачнулся, словно на краю бассейна: комичное па, руки как пропеллеры на старте… Потом — кошмар падения. Человек, который и не подозревал, что есть такая штука, как смерть, не ждал ее прихода и не узнал ее, даже когда она заглянула ему в лицо…

Хриплое карканье ворон, обломанные ветки, лоскуток неба, застывший на мутной сетчатке, повторенный в прозрачной лужице меж камней. Йо-хоу — был и сплыл.

— …Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек…[122]

Под скрип ремней гроб плавно опустился в могилу. Руки Генри тряслись от напряжения, он намертво стиснул зубы. На спине у него темнело пятно пота. Я нащупал гладкие капсулы в кармане пиджака. Впереди еще была долгая поездка домой.