Пустая могила - Джонатан Страуд (2018)

– Вот что такое Проблема, – продолжил Локвуд. – Вот что она делает. Обрываются жизни, те, кого мы любим, уходят от нас раньше срока. А когда они уходят, мы прячем своих мертвецов за железными оградами, оставляем одних среди колючих кустов, плюща и травы – и тогда мы теряем их во второй раз. Смерть – не самое страшное на свете, Люси. Забвение куда страшнее.

На дальнем краю лужайки виднелся чей-то старый, повалившийся почти горизонтально могильный камень. Подойдя к нему, Локвуд сел, скрестив ноги и едва не касаясь спиной разросшегося куста ежевики. Его темная одежда почти сливалась с окружающими тенями, его улыбка слабо светилась в полумраке.

– Я всегда присаживаюсь на этот камень, – сказал Локвуд. – Того, кто под ним лежит, при жизни звали Дерек Томпкинс-Бонд. Мне кажется, он не возражает против того, что я здесь сижу. Во всяком случае, ни разу не вылез из могилы, чтобы прогнать меня. – Он похлопал ладонью по камню и позвал: – Иди присядь рядом со мной, если хочешь. Только смотри не споткнись вот здесь.

Вовремя сказал – я едва не налетела на железный прут, горизонтально идущий над землей на уровне моей лодыжки. Я знала, что такими прутьями отмечают границу могильного участка. Раньше я не обращала на это внимания, но теперь ясно увидела семейную могилу Локвудов. А еще я заметила, что надгробие родителей Локвуда было установлено в середине участка, справа от него стояло надгробие Джессики, а слева… Слева оставалось пустое место.

Я уставилась на этот заросший травой клочок земли, и на какое-то время весь мир вокруг меня перестал существовать – я перестала слышать свое сердце, и шум ветра, и шелест листвы, и гул ночных такси, пролетавших по Мэрилебон-роуд.

Я стояла и смотрела на ничем не приметный с виду клочок земли. На пустую, терпеливо ожидающую своего жильца могилу.

Потребовалось какое-то время, чтобы до меня дошел голос Локвуда, который продолжал говорить:

– …к тому времени, когда умерла моя сестра, кладбище в целях безопасности успели закрыть. Пришлось столкнуться с определенными трудностями, но, поскольку здесь уже имелся наш семейный участок, городские власти решили уважить последнюю волю покойных, пожелавших лежать рядом.

Мы оба знали, почему власти пошли на этот шаг. Пусть мертвые будут довольны тем, что лежат вместе. Счастливому мертвецу незачем возвращаться в мир живых, верно?

Я перешагнула через прут, прошла по траве и села рядом с Локвудом.

– Это правильно, когда родные люди похоронены вместе, ты согласна, Люси? – сказал он. – И я не чувствую себя одиноким, когда прихожу сюда.

Я кивнула, глядя на неровно скошенную на могильном участке траву, на яростно вырубленные клинком кусты. Наконец ко мне вернулась способность говорить, и я сказала:

– Спасибо, что привел меня сюда.

– Все в порядке.

Какое-то время мы просидели на камне, тесно прижавшись друг к другу плечами. Наконец я решилась.

– Ты никогда не рассказывал мне, как это случилось, – сказала я.

– Как погибли мои родители? – Локвуд вдруг замолчал – так надолго, что я уже подумала, что он опять, как всегда, ничего не скажет. Но он заговорил, негромко и печально: – Довольно странно, и это случилось совсем неподалеку отсюда.

– Как? В Мэрилебоне?

– Да, на Юстон-роуд. В подземном туннеле – знаешь, где это?

– Ты никогда не говорил мне об этом.

Этот туннель был коротким, уродливым, с шершавыми бетонными стенами. Его построили для того, чтобы избежать пересечения Юстон-роуд с другой, тоже загруженной, улицей. Мы с Локвудом часто проезжали по этому туннелю на ночных такси, но он никогда ни словом, ни полусловом не намекнул мне, что это за место.

– Значит, это была автокатастрофа? – спросила я.

Локвуд подтянул вверх одно колено, обхватил его руками.