Долгая прогулка - Стивен Кинг (2013)

— Я не могу. Я больше не могу, — монотонно повторял Олсон. Он дышал коротко и часто, как измученная собака, но все же продолжал идти, и все они продолжали идти. Стали слышны негромкие хрипы в груди и неровное дыхание Идущих. Других звуков не было — только бормотание Олсона, шарканье множества подошв и треск двигателя автофургона, который двигался вдоль обочины рядом с группой.

Гаррати почувствовал, как внутри у него растет панический страх. Он вполне может здесь умереть. Ничего особенного. Он уже задремал на ходу и заработал два предупреждения. До последней черты осталось совсем немного. Стоит ему сбиться с шага, и он получит третье, последнее предупреждение. А затем…

— Предупреждение! Предупреждение семидесятому!

— По твою душу, Олсон, — сказал, тяжело дыша, Макврайс. — Соберись. Я хочу посмотреть, как на спуске ты спляшешь, как Фред Астор.[6]

— Тебе-то какое дело? — огрызнулся Олсон.

Макврайс не ответил. Олсон же нашел в себе еще какие-то силы и зашагал с нужной скоростью. Гаррати испуганно подумал: те силы, которые отыскал Олсон, — не последний ли его запас? А еще он вспомнил про Стеббинса, бредущего в хвосте группы. Как ты там, Стеббинс? Не устал еще?

Впереди номер 60, парень по фамилии Ларсон, неожиданно сел на землю. Получил предупреждение. Группа разделилась, чтобы обойти его, как расступились воды Чермного моря перед сынами Израилевыми.[7]

— Я просто отдохну чуть-чуть, можно? — сказал Ларсон с доверчивой, подкупающей улыбкой. — Я сейчас не могу больше идти. — Его улыбка стала шире, и он продемонстрировал ее солдату, который спрыгнул с автофургона с карабином в одной руке и с хронометром из нержавеющей стали в другой.

— Предупреждение шестидесятому, — сказал солдат. — Второе предупреждение.

— Послушайте, я нагоню, — очень убедительно заговорил Ларсон. — Я просто отдыхаю. Не может же человек все время идти. Ну не все же время! Правильно я говорю, ребята?

Олсон прошел мимо него с коротким стоном и отшатнулся, когда Ларсон попытался дотронуться до его штанины.

Гаррати почувствовал, как кровь пульсирует в висках. Ларсон получил третье предупреждение… Теперь до него дойдет, подумал Гаррати, вот сейчас он поднимется и рванет дальше.

По всей видимости, до Ларсона наконец дошло. Он вернулся к реальности.

— Эй! — послышался за спинами Идущих его голос, высокий и встревоженный. — Эй, секундочку, не делайте этого, я встаю. Эй, не надо! Не…

Выстрел. Путь в гору продолжался.

— Девяносто три бутылки на полке, — тихо проговорил Макврайс.

Гаррати не стал отвечать. Он смотрел под ноги и шел вперед, полностью сосредоточившись на единственной задаче: добраться до вершины холма без третьего предупреждения. Этот подъем, этот чудовищный подъем должен же скоро кончиться. Он обязательно кончится.

Кто-то впереди издал пронзительный, задыхающийся крик, и карабины выстрелили одновременно.

— Баркович, — хрипло сказал Бейкер. — Это Баркович, я уверен.

— А вот и нет, козел! — отозвался из темноты Баркович. — Ошибка — сто процентов!

Они так и не увидели парня, который сошел вслед за Ларсоном. Он шел в авангарде, и его успели убрать с дороги до того, как основная группа подошла к месту его гибели. Гаррати решился поднять взгляд от дороги и тут же об этом пожалел. Он увидел вершину холма — едва-едва увидел. До нее оставалось примерно столько, сколько от одних футбольных ворот до других.[8] Все равно что сто миль. Никто ничего не говорил. Каждый погрузился в свой отдельный мир страданий и борьбы за жизнь. Невероятно долгие секунды, долгие, как часы.

Неподалеку от вершины от основной трассы отходила незаасфальтированная проезжая дорога, и на ней стоял фермер с семейством. Старик со сросшимися бровями, женщина с мелкими острыми чертами лица и трое подростков — судя по виду, все трое туповатые, — молча смотрели на проходящих мимо ходоков.