Долгая прогулка - Стивен Кинг (2013)

Ночь запомнилась сонной чередой названий на висящих над дорогой указателях. Визи. Бангор. Хермон. Хэмпден. Уинтерпорт. За ночь солдаты убили всего двоих, и Гаррати начинал думать, что Паркер был прав, когда сравнивал Идущих с крекерами.

Начинался новый солнечный день. На дороге образовались новые группы. Идущие отпускали шутки насчет бород, но не насчет ног… только не насчет ног. Ночью Гаррати чувствовал, как лопаются пузыри на правой пятке, но толстый носок отчасти защищал открытую рану. Они только что прошли мимо указателя, гласившего: ОГАСТА 48. ПОРТЛЕНД 117.

— Дальше, чем ты говорил, — с упреком сказал ему Пирсон. Пирсон выглядел ужасно изможденным; волосы его безжизненно болтались у щек.

— Я тебе не ходячая карта, — ответил Гаррати.

— Все равно… Это твой штат.

— Дурак.

— Да, наверное. — В усталом голосе Пирсона не было злости. — Послушай, я бы не пошел снова даже через сто тысяч лет.

— До этого еще надо дожить.

— Да. — Голос Пирсона упал. — Про себя я уже все решил. Если я так устану, что не смогу идти дальше, я побегу вбок и смешаюсь с толпой. Они не решатся стрелять. Может, смогу убежать.

— Это все равно что на стенку наткнуться, — возразил Гаррати. — Люди вытолкнут тебя обратно на дорогу, чтобы посмотреть на твою кровь. Ты что, не помнишь Перси?

— Перси действовал не думая. Просто пытался уйти в лес. Ну да, из Перси они вышибли мозги. — Пирсон с любопытством посмотрел на Гаррати. — А ты устал, Рей?

— Хрен тебе, нет. — Гаррати шутливо взмахнул руками, как крыльями. — Я парю над землей, разве не видно?

— Мне неважно, — признался Пирсон и облизал губы. — Даже соображаю нормально с трудом. А в ноги как будто воткнули по гарпуну.

За их спинами появился Макврайс.

— Скрамм умирает, — мрачно сказал он.

Гаррати и Пирсон одновременно хмыкнули.

— Воспаление легких, — добавил Макврайс.

Гаррати кивнул:

— Этого я и боялся.

— Хрипы в легких слышны за пять футов, как будто в них Гольфстрим течет. Если сегодня опять будет жарко, он просто сгорит.

— Бедный наш бык, — сказал Пирсон с неосознанным, но явным облегчением. — Мне казалось, он может продержаться дольше всех. И он женат. Что делать его жене?

— А что она может сделать? — отозвался Гаррати.

Они шли на некотором расстоянии от толпы зрителей, уже не замечая тянущихся к ним рук; легко научиться соблюдать дистанцию после того, как тебя раз-другой коснутся чьи-нибудь пальцы. Маленький мальчик ныл, что хочет домой.

— Я поговорил со всеми, — сказал Макврайс. — Ну, почти со всеми. Я считаю, победитель должен будет что-то для нее сделать.

— Например? — спросил Гаррати.

— Об этом победитель договорится с женой Скрамма. А если он окажется сволочью и не исполнит долга, мы все вернемся и не дадим ему покоя.

— Согласен, — сказал Пирсон. — А что мы теряем?

— Рей?

— Да. Конечно. Ты говорил с Гэри Барковичем?

— С этой гнидой? Да он родной матери искусственное дыхание не сделает, если она захлебнется.

— Я с ним поговорю, — заявил Гаррати.

— Ничего не получится.

— Все равно. Я иду к нему.

— Рей, поговорил бы ты еще со Стеббинсом. По-моему, он только с тобой и разговаривает.

Гаррати фыркнул.

— Заранее знаю, что он мне скажет.

— Он скажет — нет?

— Он скажет — зачем. А я не найду ответа.

— Тогда ну его.

— Нельзя. — Гаррати уже взял курс на щуплую, оседающую фигурку Барковича. — Он единственный, кто до сих пор верит в свою победу.

Баркович дремал. Глаза его были полузакрыты. Легкий пушок, покрывавший оливковые щеки, делал его похожим на очень старого плюшевого мишку, с которым плохо обращается хозяин. Свою желтую шляпу он или потерял, или выбросил.

— Баркович!

Баркович резко проснулся.

— Что такое? Кто здесь? Гаррати?

— Да. Послушай, Скрамм умирает.