Исчезнувшая - Гиллиан Флинн (2013)

И тут я понимаю. Он вовсе не Гризли Адамс, не гитарист, не миролюбивый хипарь. Он браконьер-деревенщина, который пытается изображать из себя нечто большее.

Джефф вытаскивает сеть, коробку «Найн лайвз» и грязное пластмассовое ведро.

Участвовать в бизнес-проекте по незаконному лову рыбы нет ни малейшего желания, но любопытство побеждает. Многие ли женщины могут заявить, что браконьерствовали наравне с мужиками? Для меня это игра. После смерти снова пришел азарт. Всё, что я не любила или опасалась, все внутренние ограничения исчезли.

Я могу себе позволить практически что угодно. У призраков есть такая привилегия.

Мы спускаемся с холма, проходим под верандой «Сома Карла» к плавучим причалам. Их лениво покачивает волна от моторной лодки, проплывающей под музыку Джимми Баффета.

Джефф сует мне в руки сеть:

— Действовать надо быстро. Заходите в воду, опускаете сетку, захватываете как можно больше рыбы и передаете ее мне. Это тяжело, рыба вырывается, так что не зевайте. И не кричите, что бы ни случилось.

— Я не закричу. А в воду не хочу. Я могу и с пристани.

— Хоть платье снимите, чтобы не испортить.

— Да ничего.

Похоже, Джефф сердится — он начальник, а я наемный работник, должна подчиняться. Но потом он сует мне коробку с кошачьим кормом и, отвернувшись, как исключительный скромняга, стаскивает футболку через голову. А я переворачиваю коробку над водой и трясу ее. В тот же миг вода у пристани вскипает, в ней кишит сотня по-змеиному извивающихся тел. Хвосты неистово взбивают воду. Открываются пасти, чтобы хватать кусочек за кусочком, словно сомы дрессированные.

Я швыряю сеть в самую гущу стаи, приседаю пониже и изо всех сил тяну добычу. Когда ловушка появляется из воды, в ней отчаянно дергаются полдюжины усатых блестящих сомов, они высовывают голову из нейлоновых ячеек, хватают ртом воздух и раскачивают совместными усилиями сеть.

— Тащи их! Детка! Тащи!

Я подставляю колено под сеть и передаю ее Джеффу, который выдергивает рыбин двумя руками, облаченными для лучшей хватки в шершавые перчатки. Зажимает скользкое тулово у хвостового плавника, взмахивает, как дубиной, и бьет о причал, разбивая рыбе башку. Брызги крови разлетаются во все стороны, хлещут мне по ногам, твердый кусочек мяса попадает в волосы. Джефф швыряет рыбину в ведро и берется за следующую ловким привычным движением.

Полчаса мы работаем в тишине, нарушаемой лишь хриплыми выдохами, вытягиваем четыре полные сети, и вот уже мои руки дрожат от изнеможения, а все ящики со льдом полны. Джефф зачерпывает ведром озерную воду и смывает с пристани рыбью кровь и внутренности. Сомы внизу жадно заглатывают кишки погибших сородичей.

Доски отмыты дочиста. Последнее ведро Джефф выплескивает нам на окровавленные ноги.

— Зачем вы их убиваете? — спрашиваю я.

— Не могу смотреть, как мучатся, — отвечает он. — Окунетесь по-быстрому?

— Я чистая.

— На вас больше грязи, чем кажется. Еще испачкаете мне салон. Окунитесь.

Мы спускаемся с пристани к скалистому берегу. Пока я осторожно захожу в воду по колено, Джефф разгоняется и ныряет, дико взмахивая руками. Когда он отплывает подальше, я снимаю сарафан, отстегиваю денежный пояс и заворачиваю его в одежду. Укладываю узел на берег, а сверху опускаю очки. Захожу в воду, наслаждаясь ее теплыми прикосновениями к бедрам, животу, шее, а потом задерживаю дыхание и ныряю.

Я плыву быстро и далеко, так долго оставаясь под водой, что приходится напоминать себе: это не попытка самоубийства! Хотя я знаю, что, если понадобится, смогу себя пересилить. Выныриваю, перевожу дух и вижу, что Джефф размашисто гребет обратно к берегу. Я должна плыть стремительно, как дельфин, чтобы раньше его выбраться на камни, к моему поясу.

Ник Данн

Спустя восемь дней.