Исчезнувшая - Гиллиан Флинн (2013)

— Сейчас в колледже вместо тетрадок компьютеры. Потому — бах! И пока-пока, ребята из «Синей тетрадки».

— Вот черт! Весь город закрывается…

— Теперь ребята из «Синей тетрадки» только бухают, курят дурь и пугают людей. Раньше хоть по выходным этим занимались, а в понедельник шли на работу. А теперь вообще беспредел.

Стакс оскалил в улыбке редкие зубы. В его волосах я заметил крапины засохшей краски. С тех пор как окончил школу, он подрабатывал летом на покраске домов. «Я привык к художественной работе», — говорил он и ждал, что собеседник рассмеется. Если же человек не понимал шутки, ему приходилось выслушивать неторопливое доходчивое объяснение.

— А копы хоть прочесали «Риверуэй молл»? — спросил он.

Я недоуменно пожал плечами.

— Тьфу ты! Чувак, какой же из тебя репортер? — Стакс всегда уничижительно отзывался о моей прежней работе, как будто видел в ней надолго затянувшееся притворство. — Ребята из «Синей тетрадки» устроили себе в молле логово. Сидят там, наркотой приторговывают. Полиция иногда разгоняет, но они всегда возвращаются на следующий день. Вот это я бы и сказал дамочке-детективу. Разгребите дерьмо в «Риверуэе». Месяц назад там бабу на хор поставили. Это я намекаю, что толпа обозленных жлобов для женщины не подарок.

Перед тем как отправиться к участку, отведенному для послеобеденных поисков, я набрал номер Бони и заговорил, едва она ответила.

— Почему не прочесан «Риверуэй молл»?

— Ник, «Риверуэй» будет проверен обязательно. Туда как раз направляется патруль.

— Хорошо… А то мой приятель…

— Стакс? Да, я его знаю.

— Он рассказал о…

— Ребятах из «Синей тетрадки»? Есть такие. Положитесь на нас, Ник, мы проверяем все. Мы хотим найти Эми не меньше, чем вы.

— Хорошо. Спасибо.

Покачав права, я выхлебал гигантскую пластмассовую чашку кофе и выдвинулся в район поисков. Сегодня предполагалось осмотреть три места: лодочную пристань Гали (ныне известная как место, где Ник, никем не замеченный, провел все утро), лес у речки Миллер-Крик (лес — слишком громко сказано, поскольку сквозь деревья прекрасно просматривались забегаловки быстрого питания) и Уоки-парк (уголок дикой природы, где организовывались пешие и конные туристские маршруты). Мне достался парк.

Когда я прибыл, местный служитель инструктировал группу из двенадцати человек — все в плотных шортах, солнцезащитных очках и с цинковой мазью от прыщей на носу. Обстановка напоминала день открытия летнего лагеря.

Две группы телерепортеров трудились, чтобы запечатлеть окружающую природу, здания и людей. Был уже уик-энд, да непростой, а Четвертого июля. Сюжет об Эми наверняка воткнут между репортажем с ярмарки штата и конкурсом барбекю. Один молокосос крутился около меня, как назойливый москит, донимая бесцельными вопросами. В фокусе общественного внимания я моментально оцепенел, выражение озабоченности на лице выглядело фальшивее не бывает. В воздухе плыли миазмы конского навоза.

Вскоре телевизионщики вместе с волонтерами ушли по тропинкам в лес. Разве нормальный журналист счел бы подозреваемого мужа неинтересным и оставил бы его? Теперь места нормальных журналистов занимают недоучки без чутья, готовые трудиться за жалкие гроши.

Молодой коп в форме показал, где я должен стоять. Прямо здесь, где начинаются все тропинки, у щита, заклеенного старыми рекламными объявлениями, среди которых виднелся новый лист — с фотографией Эми. Моя жена пристально смотрела на меня. Сегодня она преследовала меня везде.

— Что я должен делать? — спросил я у офицера. — Чувствую себя как последний осел.

Где-то в лесу жалобно заржала лошадь.

— Ник, вы нам нужны именно здесь. Просто будьте дружелюбным, подбадривайте людей. — Он указал на яркий оранжевый термос. — Предлагайте воду. Если я кому-нибудь понадоблюсь, подскажите, куда идти.