Инферно - Дэн Браун (2018)

Лэнгдон кивнул. Предположение вполне обоснованное. Как-никак, перестановкой Злопазух в «Карте ада» Боттичелли Зобрист уже продемонстрировал свою склонность к внесению корректив в творения великих мастеров ради достижения нужных ему целей.

– Остальная часть текста очень странная, – продолжил Лэнгдон, снова поворачивая маску, чтобы читать дальше. – Тут говорится… об отрезании голов лошадям… и собирании костей слепых. – Скользнув взглядом по словам почти в самом центре круга, он вздрогнул. – И здесь упоминаются кровавые воды.

Сиенна приподняла брови.

– Как в ваших видениях?

Лэнгдон кивнул, размышляя над текстом. Под водами кровавыми лагуны, которые вовек не отражают звезд?

– Посмотрите, – прошептала Сиенна, заглядывая ему через плечо и показывая на слово во втором витке текста. – Конкретное место.

Лэнгдон нашел слово, которое почему-то пропустил при первом чтении. Это было название одного из самых удивительных и поистине уникальных городов на свете. Вспомнив, что именно там Данте Алигьери заразился смертельной болезнью, которая его убила, профессор невольно вздрогнул.

Венеция.

Какое-то время Лэнгдон и Сиенна молча читали загадочные строфы. Они были зловещими, вселяли тревогу, и смысл их ускользал. Использование слов «дож» и «лагуна» подтверждало, что речь действительно шла о Венеции – уникальном итальянском городе на воде, испещренном сотнями лагун. На протяжении столетий управление этим городом-государством осуществлял дож.

Лэнгдон не мог определить с ходу, на какое конкретное место в Венеции указывали строфы, однако они, без сомнения, призывали читателя следовать изложенным в них инструкциям.

– Тут сказано, что искать надо под землей, – заметила Сиенна, читая текст вместе с Лэнгдоном.

Тот неохотно кивнул и прочитал следующую строфу.

Затем проследует в затопленный дворец,

Где в темноте хтонический таится зверь.

– Роберт, – в голосе Сиенны звучала тревога, – это что за зверь?

– Хтонический, – ответил тот. – То есть обитающий под землей.

Он не успел продолжить, потому что по баптистерию разнесся громкий звук отодвигаемого засова. Кто-то снаружи открывал вход для туристов.

– Grazie mille, – произнес мужчина с сыпью на лице. Огромное спасибо.

Экскурсовод баптистерия нервно кивнул, засовывая в карман пятьсот долларов, и настороженно огляделся, не видит ли кто.

– Cinque minuti, – напомнил он и немного приоткрыл дверь, пропуская мужчину в баптистерий.

Как только тот проскользнул внутрь, дверь за ним сразу же закрылась на засов. В крещальне вновь воцарилась тишина – дверь не пропускала уличный шум. Пять минут.

Сначала экскурсовод отказался сжалиться над человеком, который проделал сюда долгий путь из Америки, чтобы помолиться в баптистерии Сан-Джованни об избавлении от ужасной кожной болезни. Но постепенно его душа прониклась состраданием, чему, без сомнения, способствовали пятьсот долларов, предложенные за пять минут в баптистерии, и перспектива еще несколько часов, до официального открытия, находиться рядом с человеком, чья болезнь могла запросто оказаться заразной.

Сделав несколько осторожных шагов, мужчина невольно взглянул на потолок. Мать честная! Ничего подобного ему в жизни не доводилось видеть. Заметив, что сверху на него взирает трехглавый демон, мужчина быстро опустил взгляд.

В помещении никого не было.

Куда, черт возьми, они подевались?

Он обвел крещальню взглядом и остановил его на алтаре. В нише, отгороженной от посетителей цепочками на столбиках, стоял массивный прямоугольный жертвенник из мрамора.

Алтарь был единственным местом во всем помещении, за которым можно было спрятаться. Более того, одна из цепочек ограждения слегка покачивалась… как будто ее только что потревожили.