Инферно - Дэн Браун (2018)

Профессор очнулся от воспоминаний и, повернувшись, увидел, как к нему сквозь толпу пробираются Сиенна и Феррис.

– Кони из стихотворения! – крикнул он им, не в силах сдержать радость. – Я все понял!

Сиенна непонимающе на него посмотрела.

– Что?

– В стихотворении говорится не о живых лошадях. – Лэнгдон показал на балкон на фасаде собора, где в лучах яркого солнца сверкали четыре бронзовые статуи. – В нем говорится о них!

Глава 73

Посмотрев видео в каюте Ректора на борту «Мендация», доктор Элизабет Сински никак не могла унять дрожь в руках. За свою жизнь она повидала немало страшных вещей, но невероятный ролик, снятый Бертраном Зобристом перед самоубийством, внушил ей смертельный ужас.

На экране дрожала тень, отбрасываемая на влажную стену подземной пещеры зловещей фигурой с птичьим клювом вместо носа. Она продолжала вещать, с гордостью описывая свое изобретение для выбраковки населения планеты, названное им «Инферно».

Помилуй нас, Господи, подумала Сински.

– Мы должны… – начала она, и голос ее дрогнул. – Мы должны найти эту подземную пещеру. Может, еще не поздно.

– Смотрите дальше, – отозвался Ректор. – Там еще интереснее.

Тень на влажной стене вдруг начала увеличиваться, и фигура шагнула в кадр, заполнив собой весь экран.

Господи!

На Сински смотрел чумной доктор в полном облачении – на нем был черный плащ и зловещая маска с клювом. Он подошел вплотную в камере, и теперь весь экран занимала маска, при виде которой кровь стыла в жилах.

– Самое жаркое место в аду уготовано тем, – прошептал он, – кто в пору нравственного испытания предпочитает оставаться в стороне.

По коже Сински побежали мурашки. Эти же слова были написаны на листке бумаги, оставленном ей Зобристом в аэропорту после их встречи в Нью-Йорке год назад.

– Я знаю, – продолжал врачеватель чумы, – что в глазах некоторых выгляжу монстром. – Он помолчал, и Сински почувствовала, что эти слова обращены к ней. – Я знаю, что они считают меня бессердечным зверем, который скрывается за маской. – Снова замолчав, он сделал шаг вперед. – Но у меня есть лицо. И сердце. – С этими словами Зобрист снял маску и откинул капюшон плаща, открывая лицо.

Сински, замерев, смотрела в зеленые глаза, которые в последний раз видела в полумраке переговорной Совета по международным отношениям. В них горела та же решимость, что и раньше, но теперь к ней добавился и фанатизм безумца.

– Меня зовут Бертран Зобрист, – сказал он, глядя прямо в камеру. – И вы видите мое лицо, которое я не скрываю от мира. А что до моей души… будь у меня возможность обнажить свое пылающее сердце, подобно тому, как это сделал Данте ради своей возлюбленной Беатриче, вы бы увидели, что оно преисполнено любви. Самой чистой и глубокой. Любви ко всем вам. И особенно к одному человеку.

Зобрист сделал еще шаг вперед и заговорил тихо и нежно, будто обращаясь к возлюбленной.

– Любовь моя, – прошептал он, – мое сокровище. Ты – мое блаженство, очищение от всех грехов, мой ангел-вдохновитель, мой спаситель. Твоя нагота согревала мою постель, и благодаря тебе я сумел преодолеть бездну и найти силы на свершения.

Сински слушала с отвращением.

– Любовь моя, – продолжал Зобрист печальным шепотом, который эхом разносился под сводами призрачной подземной пещеры. – Ты – мое вдохновение и провожатый, мои Вергилий и Беатриче в одном лице, и в создании шедевра твоей заслуги не меньше, чем моей. И если нам, как несчастным влюбленным, больше не суждено воссоединиться, то я утешаюсь тем, что оставляю будущее в твоих нежных руках. Моя миссия в этом мире выполнена. И теперь пробил час устремиться ввысь… и узреть звезды.

Зобрист замолчал, и слово «звезды», подхваченное гулким эхом, пронеслось по пещере. Затем Зобрист протянул руку и выключил камеру. Экран погас.

– Эта пещера под землей, – сказал Ректор, выключая монитор. – Мы так и не смогли узнать это место. А вам оно не знакомо?