Пентаграмма - Ю. Несбё (2009)

— Ну ладно тогда. Потому что мне все равно, кого они там возведут в герои. Если это укрепит репутацию полиции, пусть рисуют ненатурально-глянцевые картинки с таких, как я. Мы-то у себя знаем, кто герой на самом деле, — сказал Волер. Холе выудил из кармана ключи и остановился перед своим белым «эскортом». — И это я хотел сказать тебе, Харри, от лица всех наших. Дело распутал ты, а не я или кто-нибудь еще.

— Я просто делал свою работу, — хмуро заметил Харри.

— Свою работу, да. Но я хотел поговорить еще кое о чем. Присядем ненадолго?

В салоне стоял густой запах бензина. Харри подумал, что где-то ржавчина все же проела дыру.

От сигареты Волер отказался.

— Первое задание для тебя готово, — сказал он. — Оно совсем нелегкое и небезопасное, и, если справишься, рассчитывай на полное сотрудничество.

— Что за задание? — Харри выпустил струю дыма в зеркало заднего вида.

Волер пощупал кончиками пальцев один из проводков, торчащих из дыры на приборном щитке, где обычно находится магнитола.

— Как выглядел Мариус Веланн? — спросил он.

— А ты как думаешь? После четырех-то недель в пластиковом пакете.

— Ему было двадцать четыре, Харри. Двадцать четыре. Ты помнишь, какие мечты у тебя были в двадцать четыре, какие надежды?

Харри помнил.

Волер криво ухмыльнулся:

— В то лето, когда мне исполнилось двадцать два, мы с Гейром и Соло отправились путешествовать по молодежной скидке и оказались на Итальянской Ривьере. Денег на гостиницу нам не хватало, хотя перед тем, как уехать, Соло выгреб всю папину кассу в киоске. Так что на ночь мы ставили палатку на пляже, а днем просто ходили и глазели на женщин, машины и яхты. Удивительно, что при этом мы ощущали себя богачами. Потому что нам было по двадцать два года и мы верили, что все это — нам. Словно новогодний подарок, который дожидается под елкой. Камилла Луен, Барбара Свендсен, Лисбет Барли — все они были молодыми. Может, они еще не успели разочароваться, Харри, а? Может, еще ждали, когда можно будет распаковать подарок?

Волер провел рукой по приборному щитку и продолжил:

— Харри, я только что выслушал показания Свена Сивертсена. Ты можешь ознакомиться с ними позже, но уже сейчас я могу сказать тебе, что случится. Он расчетливый, хитрый дьявол. Убедительно разыграет из себя сумасшедшего, обманет присяжных и психологов, и в тюрьму его отправить побоятся. Короче говоря, он окажется в каком-нибудь психиатрическом отделении, где будет вести себя примерно, и через пару лет его уже выпишут. Так и будет, Харри. Вот что мы делаем с отбросами общества, которые нас окружают. Вместо того чтобы избавиться от них, перекладываем с места на место, не понимая, что отбросы продолжают гнить, а когда дом превратится в зараженный, вонючий крысятник, то будет уже поздно. Только посмотри на страны, где преступность укрепилась так прочно, что ее уже не истребишь. Увы, у нашего государства сейчас слишком много денег, и политики наперебой являют примеры щедрости и великодушия. Мы стали слишком мягкими и пушистыми, чтобы брать на себя ответственность за неприятности. Понимаешь?

— Пока да.

— Самое время появиться нам, Харри. Мы возьмем на себя ответственность. Можно сказать, мы займемся уборкой мусора, которую общество боится взять на себя.

Харри затянулся так глубоко, что сигарета затрещала.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, задержав дыхание.

— Свен Сивертсен, — бросил Волер, с опаской выглядывая в окно, — мусор, который ты должен убрать.

Харри с громким кашлем обрушился на руль, выпуская дым из горла.

— Так вы этим занимаетесь? А остальное? Контрабанда? — спросил он.

— Вся прочая деятельность направлена на то, чтобы финансировать эту.

— Это и есть твой собор?

Волер медленно кивнул. Потом наклонился к Харри, и тот почувствовал, что ему что-то положили в карман.