Пентаграмма - Ю. Несбё (2009)

— Без разницы. Я видела, как «Спиннин Уил» продавали в том большом музыкальном магазине на Карл-Юханс-гате. Ничего так разбирали! Они собирались записать диск в Нэшвилле, все дела. Но потом ее нашел Барли и решил сделать из нее звезду мюзикла. Но это случилось уж давно.

— Восьмь лет н-зад, — сказала «Тронхеймский орел».

— Лисбет Харанг завязала со «Спиннин Уил» и вышла за Барли. Деньги, известность… Неужели не слышали?

— И колесо больше не вращалось?

— А?

— Он пр-группу, Рут.

— А, да! Сестра продолжала петь одна, но звездой-то была Лисбет. Думаю, «Спиннин Уил» сейчас выступает в каком-нибудь горном отеле или на теплоходе.

Харри встал:

— Ну и последний вопрос: как, по-вашему, протекает семейная жизнь Вилли и Лисбет?

«Тронхеймский орел» и Рута вновь обменялись взглядами-позывными.

— Здесь все хорошо слышно. У них и спальня выходит во двор.

— Вы слышали, как они ругаются?

— Они не ругаются. — Они выразительно на него посмотрели.

Смысл сказанного пару секунд доходил до Харри, после чего он, к своему неудовольствию, почувствовал, что краснеет.

— Стало быть, у них все было замечательно, — смущаясь, сказал он.

— Дверь на террасу все лето распахнута. Порой мне даже хотелось забраться на крышу, обойти вокруг двора и спрыгнуть к ним на террасу, — осклабилась Рута. — Немножко пошпионить, а? Несложно ведь: встаешь на перила, потом — ногу на водосточный желоб, и…

«Тронхеймский орел» толкнула ее в бок.

— Но это и не требуется, — очнулась Рута. — Лисбет мастер… как это?

— Звуковых эффектов, — подсказала «Тронхеймский орел».

— Вот-вот. И все интересное можно представить по голосу.

Харри почесал в затылке.

— Такому низкому, с хрипотцой, — осторожно улыбнулась «Тронхеймский орел».

Вернувшись, Харри застал в квартире работающих Ивана и Ивана. Кинолог Иван обливался потом, а пес Иван вывалил из пасти язык, красный, как банты на День Конституции.

Харри осторожно сел на одно из лож и попросил Вилли Барли рассказать все еще раз, с самого начала, о том, что и когда произошло после обеда. История Барли подтверждалась показаниями двух женщин.

Харри заметил в его глазах искреннее отчаяние и начал уже думать, что, если что-то криминальное и произошло, этот случай — исключение из статистических данных. Но он все больше уверялся в том, что Лисбет скоро вернется. Или муж — или никто. Статистически рассуждая.

Вернулась Беата и сказала, что во всем доме застала жильцов только в двух квартирах и они не слышали и не видели ничего подозрительного ни на лестнице, ни на улице.

Постучали, Беата открыла. Явился патрульный в форме. Харри сразу его узнал — тот самый, что стоял на посту на Уллеволсвейен. Не обращая внимания на Харри, он заговорил с Беатой:

— Мы поговорили с людьми на улице и в «Киви», проверили соседние дворы и подъезды. Ничего. Но многие ведь в отпусках — на улицах тут пусто, женщину могли затолкать в машину так, что никто бы и не заметил.

Харри увидел, как съежился Вилли Барли.

— Наверное, стоило бы проверить парочку пакистанцев, которые держат тут лавки, — добавил патрульный, ковыряясь мизинцем в ухе.

— А почему именно их? — спросил Харри.

Полицейский, наконец, повернулся к нему:

— А вы разве не читали криминальную статистику, инспектор? — Он сделал особое ударение на последнем слове.

— Читал, — ответил Харри. — Насколько я помню, лавочники там не на первых позициях.

Патрульный ответил, внимательно разглядывая мизинец:

— Мне кое-что известно о мусульманах, как и вам, инспектор. Для их народа женщина в бикини будто сама просит, чтобы ее изнасиловали. Можно сказать, это даже их долг.

— Хм?

— Такая уж религия.

— Думаю, вы путаете ислам и христианство.

С террасы спустился кинолог: