Пентаграмма - Ю. Несбё (2009)

В изоляторе было около сотни камер, но большая часть пустовала. Сейчас определенно был период спада. Не заходя к надзирателям, Мёллер зашагал по галерее мимо железных дверей. Шаги рассыпались эхом. Нет, изолятора он не переносил. Невыносим был, во-первых, сам абсурд, что здесь запирают людей. Во-вторых — атмосфера грязи и разрушенных жизней. А в-третьих — то, что тут творится. Мёллер, к примеру, помнил, как один человек, отбывавший предварительное заключение, пожаловался, что Грот направил на него струю из пожарного шланга. ОСО жалобу отклонили: размотав шланг, они увидели, что того не хватает и на половину пути до камеры, где предполагалось происшествие. Во всем Главном управлении, пожалуй, только ОСО не знали, что Грот, опасаясь шумихи, попросту отрезал кусок шланга.

Как и в остальных камерах, в пятой вместо привычного замка было нехитрое устройство, позволяющее открывать дверь только снаружи.

Посреди камеры, обхватив голову руками, сидел Харри. Первое, что бросилось Мёллеру в глаза, был насквозь пропитанный кровью бинт на правой руке. Харри медленно поднял голову и посмотрел на начальника. На лбу красовался пластырь, глаза были воспаленными. Как будто он плакал. Пахло рвотой.

— А почему ты не на койке? — спросил Мёллер.

— Не хочу спать, — не своим голосом прошептал Харри. — Не хочу снов.

Мёллер поморщился, пытаясь скрыть потрясение при виде израненного Холе. Ему и раньше приходилось видеть Харри не в лучшие дни. Но сейчас было что-то особенное.

Он кашлянул:

— Пойдем.

Когда они шли на выход, Плакса-Грот и его молодой коллега не удостоили их ни единым взглядом, но Мёллер заметил, что Грот выразительно покачал головой.

На стоянке Харри вырвало. Он стоял согнувшись и изрыгал желчь вперемешку с бранью. Мёллер прикурил сигарету и протянул ему:

— Тебя не записали. Все неофициально.

Харри засмеялся, закашлялся, потом произнес:

— Спасибо, шеф. Приятно сознавать, что, когда меня уволят, мой послужной список будет чуточку чище.

— Не в этом дело. А в том, что иначе пришлось бы моментально отстранить тебя от должности.

— Ну и что?

— В ближайшие дни мне будет нужен такой следователь, как ты. То есть такой, как ты, когда трезвый. Вопрос в том, можешь ли ты не пить.

Харри выпрямился и с силой выдохнул дым.

— Вы знаете, что я могу. Вот захочу ли? — спросил он скорее себя, чем начальника.

— Не знаю, Харри. Захочешь?

— Для этого нужна веская причина, шеф.

— Да. Полагаю, что нужна.

Мёллер в задумчивости посмотрел на своего инспектора. Представил картину со стороны: летняя ночь, они стоят одни на автостоянке посреди Осло в бледном свете луны и фонаря, полного дохлых насекомых. Вспомнилось все, через что они прошли вместе. Все проблемы, которые они решили. И не решили. Но все равно. Неужели после многих лет работы бок о бок их пути вот так банально разойдутся?

— Насколько я тебя знаю, — произнес наконец Мёллер, — на ноги тебя может поставить только одно — работа.

Харри не ответил.

— И работа для тебя есть. Если захочешь.

— Что за работа?

— Вот это я получил сегодня в конверте и сразу бросился искать тебя.

Мёллер разжал кулак, луна и фонарь осветили ладонь и пластиковый пакет из службы криминалистической экспертизы. Начальник ждал, что скажет Харри.

— Хм… — отреагировал тот. — А где остальное тело?

В пакете лежал длинный тонкий палец с красным лаком на ногте. На пальце было кольцо с драгоценным камнем в виде пятиконечной звезды.

— Больше ничего нет, — ответил Мёллер. — Только средний палец левой руки.

— Эксперты определили чей?

Бьярне Мёллер кивнул.

— Так быстро?

Мёллер еще раз кивнул и схватился рукой за живот.

— Хм… Стало быть, Лисбет Барли, — сказал Харри.

Часть III

Глава 13

Понедельник. Прикосновение