Земля мертвых - Земля мертвых (2019)

Корсо бегом пересек дорогу и оказался в залитой светом зоне: в квартале стрип-клубов и lap dancings[58]. Неоновые вспышки, вывески, экраны пестрели красноречивыми названиями: «Афродиты», «Падшие ангелы», «Блаженство», «Ставь на красное», «Святоша», «Греховодник» – с изображениями обнаженных женщин в самых непристойных позах. Со всех сторон гремела самая немыслимая музыка, превращаясь в какофонию.

Он бросился бежать по главной улице, пробиваясь сквозь исключительно мужскую толпу. Метров всего через пятьдесят он обнаружил свою цель: семенящий силуэт в рубашке с пальмами и в ковбойской шляпе. Корсо притормозил и двинулся следом. По мере приближения хищника к плоти опасность ощутимо нарастала. При взятии с поличным права на ошибку нет.

Внезапно Собески свернул направо, на менее освещенную улицу, там толпа была пожиже. Красные отсветы под дверями наводили на мысли о раскаленных углях в глубине печи.

Коп воспользовался полутьмой, чтобы подобраться поближе. Его добыча двигалась решительным шагом, словно зная, где искать и где нанести удар. Другая улица, еще более темная, и тут Корсо понял, что они проникли в иную среду: бродящие здесь типы были спокойны и молчаливы, фотографии в застекленных рамках меньше размером и скромнее, причем изображали исключительно обнаженных мужчин.

Нынче вечером Собески, без сомнения, затосковал по тюряге, решив в этом квартале самых разнообразных предложений подыскать себе мужика. А вот Корсо охватило неприятное чувство. Кокетливые подмигивания, настойчивые взгляды – его словно окружила атмосфера вожделения, которая вызывала мрачные воспоминания. Проституты принимали соблазнительные позы на порогах клубов или в тени подворотен, их глаза пронзали тьму, словно головки раскаленных булавок. Ему изменяло мужество при мысли, что придется переступить порог одного из этих заведений, но нельзя же упустить Собески.

Каким-то образом он очутился на улочке, где не было ни клубов, ни музыки – и даже ни одного фонаря. Тени таились в закоулках и возникали при его приближении, хватали за руку, посылали поцелуи, бормотали что-то нечленораздельное.

Будь его воля, Корсо шагал бы прямо, не замедляя хода, но проблема в том, что Собески, наоборот, останавливался, торговался, обсуждал, иногда исчезал, чтобы обменяться ласковым жестом или поцелуем, после чего продолжал бодро семенить дальше.

Стефану тоже приходилось замедлять шаг, давая повод всем видам заигрывания. Вдруг из темноты появилась рука и втолкнула его в глубину цементной ниши. Он не успел разглядеть лицо, которое уже надвигалось с намерением поцеловать его. Коп нанес прямой удар правой под дых и тут же пожалел о своей реакции. Тот отшатнулся, у него перехватило дыхание.

Корсо дружелюбно положил ему руку на плечо:

– I’m sorry. Are you okay?[59]

Мужик упал на колени и попытался расстегнуть ему ширинку. Понимая, что попался на крючок и привел в действие порочный механизм, Корсо увернулся и выскочил из ниши, оказавшись без прикрытия посреди улицы. Тут он заметил свою цель: под строительными лесами Собески целовал взасос какого-то длинноволосого типа. Со времен лицея Стефан не видывал такого страстного лобзания.

Мужчины разомкнули объятия и ушли, взявшись за руки. Начать действовать? Слишком рано. Ему хотелось взять преступника с поличным на месте преступления, как на картинке: Собески, который замахивается ножом. Нечто такое, что невозможно будет ни отрицать, ни оспаривать.

Он отправился дальше, когда иной звук, который он знал наизусть, заставил его развернуться: топот множества ног в подкованных башмаках, шум уличных стычек, погромов… Переулок наводнили вооруженные металлическими прутами и кастетами скинхеды – классический queer-bashing[60]. Корсо положил руку на кобуру и подумал, что судьба явно благоволит Собески.