Последняя охота - Жан-Кристоф Гранже (2020)

– И вы решили расспросить Франца в надежде, что он выведет вас на след неизвестного? Его, почти всю жизнь просидевшего в инвалидном кресле?!

Ньеман с трудом сдерживал желание коснуться ладонями ее пылающих щек.

– Именно так, графиня, – сказал он, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно. – Франц рассказал мне о своем «несчастном случае» на охоте…

– Меня тогда еще не было на свете.

– Это не меняет того факта, что у вашего дяди есть очень весомый мотив.

– Не понимаю…

– Франц мог убить Юргена, чтобы отомстить брату. Постфактум.

Губы графини дернулись, она побелела, и сыщик понял, чего ей стоило не залепить ему с ходу пощечину.

– Идемте, – приказала она.

В холле она начала подниматься по лестнице, держась за мраморные перила, и почти взлетела на второй этаж. Задыхающийся Ньеман шел следом, пытаясь не отставать.

Она обернулась и остановила его взглядом. Сыщик уже понял, что Лаура решила представить ему «семью»: на противоположной стене висели большие портреты в манере Гейнсборо.

– Дитрих фон Гейерсберг, – объявила она голосом шпрехшталмейстера. – В начале двадцатого века владел и правил всем югом земли Баден-Вюртемберг. Имел обыкновение уничтожать целые деревни, чтобы расширить «свой» лес, то есть охотничьи угодья.

Решив угодить графине, Ньеман вгляделся в суровое лицо. Непримиримый вид, тонкие усы, галстук Аскот[28]. Одетый в пиджак по моде Бель Эпок, с часами в кармашке жилета, он олицетворял ту Пруссию, которую терпеть не могли французы.

– Люди Дитриха поджигали дома, чтобы «убедить» фермеров уйти с насиженных мест. Наш клан всегда предпочитал животных людям. А если быть совсем точным – удовольствие убивать их…

Лаура спустилась на несколько ступенек, Ньеман сделал шаг назад и оказался на уровне следующего портрета.

– Великий Клаус, – ироничным тоном продолжила «экскурсию» Лаура. – Был очень близок к нацистам. Активно способствовал развитию автомобильного парка вермахта.

На холсте в коричневато-золотистой раме был изображен крепкий широкоплечий мужчина во фланелевой куртке. Квадратная челюсть, напомаженный ежик волос, нафабренные усики… Похож на актера первых лет звукового кино. Этот человек если и открывал рот, то лишь для того, чтобы «пролаять» приказ по-немецки.

– Ходили разговоры, что он не раз устраивал охоту с евреями в качестве дичи… Симпатичный господин, не правда ли?

Идеальный момент, чтобы завести разговор о Черных охотниках. Именно «великий Клаус» после войны протянул руку помощи Оскару Дирлевангеру. Нет, всему свое время. Пусть графиня продолжит маленькую, устроенную лично для него экскурсию.

– Вольфганг, мой дед. Улыбчивый, все понимающий, но легко отдающий приказ стрелять боевыми патронами по дальнобойщикам… Идеальный капитан промышленности Западной Германии пятидесятых годов.

Аккуратный пробор, очки в роговой оправе, обаятельная улыбка, доброжелательное внимание к окружающим пополам с неискоренимым равнодушием. В этом Гейерсберге угадывались мания величия и непомерное честолюбие как составляющие крови.

Лаура перепрыгнула через несколько последних ступеней и приземлилась в холле, где господствовал последний портрет. Сорокалетний мужчина, коротко стриженный, в очках, с неожиданно мягким, рассеянным взглядом, совсем не подходящим к его высокому положению.

– Мой дорогой папочка. Он много сделал для воссоединения Германий, но сначала избавился от «неудобных» соратников, разоблачив их как шпионов ГДР.

Лаура снова скрестила руки, явно очень довольная своим музеем ужасов. Она выплеснула злость и успокоилась.

– Отличная галерея, – сподхалимничал Ньеман, – но я не понял, что вы пытаетесь доказать.