Я не Монте-Кристо - Тала Тоцка (2020)

— Мам! — Данька отлип от Никиты, подбежал к матери и обхватил ее руками. — Мамочка! Я не хочу в ресторан, мне там будет скучно. Можно я с Никитой останусь Новый год встречать? И ты тоже оставайся с нами!

— Сынок, — заговорила Фон-Россель, и ее тон мгновенно стал ласковым и нежным, с Никитой она говорила так, будто они находились в здании суда, и она зачитывала ему приговор, сухо и отрывисто, — Никита наверняка встречает Новый год с близкими людьми, ты и так его задержал. Мы не можем остаться, ты же знаешь, нас ждут.

— Он меня ничуть не задержал, — ответил Никита в тон ей, полуофициально, — а действительно, зачем такому маленькому мальчику ресторан?

— Он с рождения везде со мной, — Фон-Россель очень старалась, чтобы прозвучало нейтрально, но Никите показалось, что она оправдывается перед ним, и он охренел, — я привыкла.

— Тебя ждут в городе, да? — Данил подошел к Елагину и дернул его за руку.

— Нет, — мотнул головой Никита, сжимая маленькую ладошку, — я не встречаю Новый год уже восемь лет. Не с кем. Просто ложусь спать.

Ему показалось, или Сальма вздрогнула?

— Ма-а-аам! — затянул плаксиво Данил и умоляюще взглянул на мать, не выпуская руки Никиты. — Пожалуйста!

Они оба выжидательно уставились на нее, и тут, к огромному изумлению Никиты, черные глаза сверкнули под длинными ресницами, и Сальма кивнула:

— Хорошо. Оставайтесь, господин Елагин, — она повернулась, чтобы выйти, и у него непроизвольно вырвалось:

— Слушай, ты тоже оставайся, лучше побудь с ребенком, ну зачем тебе тот ресторан?

Фон-Россель развернулась обратно и вытаращила на Елагина свои чернющие глаза, он очень постарался не выглядеть сконфуженно.

— Вы приглашаете меня остаться в собственном доме? А не обнаглели ли вы, господин…

— И перестань называть меня господином, можно Никитой или, если тебе так принципиально, просто Елагиным, — быстро проговорил Никита, решившись идти до конца. Если она и выставит его, так хоть он выскажется от души, — а то у меня такое чувство каждый раз, будто я в гареме. Или в борделе, — добавил беззвучно, одними губами и снова испытал состояние, близкое к шоку, когда понял, что она смеется под своей маской.

— Когда раздавали наглость и нахальство, вы стали в очередь дважды, Никита Елагин, — заключила Фон-Россель, — зато с вежливостью и тактом вы решили даже не заморачиваться.

Никита только развел руками, причем в одной из них по-прежнему была ладошка Данилы.

— Так мы остаемся? И ты тоже? Ура! — закричал тот и бросился обнимать сначала мать, а потом Никиту.

— Я сейчас позвоню и предупрежу, что нас не будет, — сказала в никуда Сальма, но Никита понял, что это предназначалось ему.

— Думаю, для того, чтобы выехать, сюда пришлось бы пригонять снегоуборочную машину, — решил он поддержать разговор.

— У нас есть своя, — холодно ответила милиардерша.

— Конечно есть. У вас тут и атомный реактор наверняка свой имеется, и космическая станция «Мир», — кивнул Никита, но Россельша так взглянула на него, что он предпочел заткнуться.

— А мы будем праздновать? — подпрыгнул Данил, глядя на мать. — Как в ресторане?

— Для начала вам с Никитой нужно поесть, — обняла та его за плечи, — а я посмотрю, из чего можно приготовить праздничный ужин.

— Ты сама будешь готовить? — снова влез Елагин.

— Я отпустила всех помощников по дому, — ответила Сальма, и Никита понял, что так она называет прислугу, и это вызвало у него невольное уважение.

— Мама вкусно готовит, — сообщил Данька Елагину, преданно глядя то на него, то на мать.