Она – его собственность 18+ - Матильда Старр, Анна Мичи (2019)

Топчан гордо возвышался у стены, от еловых веток приятно пахло смолой. Топчан один постелили, а места там на двоих. Дар, кажется, собирался спать на лавке, но мне одной на топчане будет слишком роскошно. Вот только как бы сказать ему об этом, чтобы не принял за приглашение.

Или пусть примет?

При этой мысли внутри пробежала щекотка.

– Вроде закипело. – Дар преувеличенно бодро пошёл к плите.

Достал кружки (тщательно, с песком, вымытые мной у колодца), бросил на дно земляничные листья, разлил кипяток, шипя и обжигаясь. Я присела на топчан. Дверца печки была открыта, и можно было смотреть, как огонь радостно пожирает дерево.

– Держи. – В руки мне сунули кружку с чаем.

Дар стоял рядом, как будто сомневался, садиться или нет. Я молча отодвинулась вбок. Миг промедления, и рядом захрустели ветки, прогибаясь под человеческим весом.

Некоторое время мы молчали, глядя на огонь. А потом одновременно заговорили:

– Ты сказал…

– Знаешь…

– Что? – так же одновременно спросили, поворачиваясь друг к другу. Я нетерпеливо повторила: – Что?

Дар молча смотрел на меня. Я снова остро почувствовала, какой этот чёрт красивый. Серо-синие глаза в обрамлении жгуче чёрных ресниц, брови резкими штрихами на бледном лице, ровный нос, чёткие скулы и твёрдый, жёсткий подбородок. Огонь красил кожу Дара оранжевым, но вторая половина лица была в тени. Он неотрывно смотрел на меня, и от этого взгляда аж скручивало что-то внутри, щемило страшно и безнадёжно, и вообще казалось, будто я лечу куда-то в бездонную пропасть.

Негромко стукнуло о пол донышко кружки: это Дар поставил её. Скрипнули ветки, когда он придвинулся ближе. Вроде ничего особо не сделал, но сердце быстрее застучало в груди, нахлынул непрошеный жар. Я невольно опустила глаза под пристальным взглядом. Но набралась сил, посмотрела – и снова утонула к чертям в глазах Дара. А потом всё произошло быстро, буквально за три удара сердца. Раз – и я почувствовала на плечах тяжёлую руку, два – меня притянули к Дару, три – его губы легли на мои.

Он целовал меня чертовски нежно, как-то даже трепетно, словно боялся, что я в любой момент заеду ему под дых кулаком. Но у меня не было даже мысли сопротивляться, сейчас в его руках я вся была как мягкий воск. Тихо-тихо трещали ветки в огне, жар овевал наши лица, а Дар целовал меня – так бережно, как будто нет ничего на свете, что было бы ему дороже.

Поцелуй длился долго, рука Дара скользнула мне на затылок, не позволяя отстраниться, убежать от настойчивой ласки его языка. Но мне и не хотелось бежать. Я сжимала пальцами складки его рубашки, сходя с ума от его запаха, от жара его тела.

Наконец мы оторвались друг от друга. Я почему-то смутилась. Хотя почему бы и нет – это вообще-то наш первый поцелуй. Наш первый настоящий поцелуй, когда я знаю, что это не ради того, чтобы дать понять что-то публике, или когда после поцелуя вижу в его глазах отчаяние.

Сейчас там было не отчаяние. Сейчас там только дикое, неукротимое, даже пугающее желание. Жажда, бурлящая под тонкой корочкой самообладания. И снова звучат в ушах эхом те его сказанные в тишине леса слова: я люблю тебя. Не верится, он правда это произнёс?

– Когда это ты меня полюбил? – Вопрос сорвался с губ раньше, чем я успела его осмыслить.

Дар моргнул, а потом его губы растянулись в широкой улыбке. Это тоже создавало странное ощущение: я впервые видела, чтобы он улыбался так – не свысока, не презрительно, не зло и не насмешливо. Оказывается, он может делать это открыто… так, что ёкает сердце.