Живое - Марина Суржевская (2020)

– Ты говоришь, как наша матушка-настоятельница! Она вечно твердит, что мужчинам от женщины нужно только… это! – Мелания сделала страшные глаза, а я снова мысленно перенеслась в холодный лес, где меня обнимал Кристиан. – Каждую проповедь матушка молила святую Ингрид дать послушницам силы, чтобы противостоять соблазнам и мужчинам! Знаешь, раньше я не понимала, о чем она. И что за страшное «это» так жаждут мужчины. А вчера Итан меня поцеловал. В губы. И еще в шею. И я все поняла! Про «это»!

Мелания уставилась на меня, я на нее. А потом мы не выдержали и начали хихикать. А я подумала, может, мне тоже выучить парочку молитв святой Ингрид. Те самые, что защищают от соблазнительных мужчин!

– Будь осторожна, – предостерегла я послушницу.

– Я уверена, что у нас все по-настоящему, – прошептала Мелания. – Итан любит меня!

Я улыбнулась, понадеявшись, что Мелания права.

– Эй, о чем это вы там шепчетесь? – недовольно окликнула Ливентия. – Если обсуждаете меня, то можете сказать все в лицо!

– Размышляем, насколько удобна твоя подушка, – отозвалась Мелания, тайком мне подмигнув.

– Не так удобна, как диван в моем доме, – высокомерно произнесла южанка, кутаясь в белый мех своей шубы и сверкая многочисленными украшениями и брошками.

– Так и шла бы на свой диван, – буркнул Ринг, толкая огромную корягу.

– Тебя забыла спросить! – огрызнулась красавица. – Наставники велели всем присутствовать на уборке. Я и присутствую!

– Кажется, они подразумевали что-то отличное от бесполезного созерцания, – подхватил Итан, приближаясь к Рингу.

Парни с сомнением осмотрели огромное, засоленное до черноты дерево, которое вынесло на берег Взморье. Я тоже подошла, надеясь помочь. Мелания встала с другой стороны. Ливентия начала давать советы. Совместными усилиями мы утащили корягу в общую кучу.

Отдышавшись, я осмотрелась. На берегу кипела работа. Часть берега исчезла, но взамен море подняло кусок некогда затопленной морской гавани Иль-Тариона. Словно ракушка на мокром песке, белела круглая беседка с витыми колоннами. Внутри стояли на удивление отлично сохранившиеся вазы с витыми ручками, а в центре – статуя женщины. Кусок затонувшего города сиял светлым камнем и притягивал взгляды. Вокруг уже сновали архивариусы, летописцы и исследователи, цокали языками и благоговейно осматривали подношение Взморья.

Я тоже с интересом подошла ближе, глядя на изваяние.

Высокая женская фигура, едва прикрытая короткой накидкой, летящие по ветру волосы, прекрасное даже в камне лицо. Руки женщины обнимали лебедя, длинная шея птицы обвивалась вокруг шеи человека, крылья были распахнуты.

– Какая тонкая работа! – один из архивариусов едва не плакал от восторга, осматривая статую. Рядом топтался летописец, и слова архивариуса тонкой черной ниточкой утекали на бумагу. – Уникальный розовый мрамор, удивительная точность! А ведь это делали без Дара! Немыслимо! – очень медленно мужчина прикоснулся кончиками пальцев к подножию статуи. – Это уникальная находка Темной эпохи! Ах! Я вижу, как создавалась эта статуя!

– Вы видите прошлое? – изумилась я. Мои слова тоже возникли в воздухе и потянулись к бумаге, так что летописец с досадой от них отмахнулся, словно прогоняя назойливых мух. Глянул недовольно.

– Камень хранит обрывки воспоминаний, слова и мысли того, кто создавал статую… – не открывая глаз, кивнул архивариус. И зашептал торопливо: – Эйя… Крылья для дивной Эйи, моя прекрасная Эйя… Ты будешь летать, Эйя… Ах! Похоже, камнетес был влюблен!

– А почему та эпоха называется Темной?

– Потому что люди не ведали света Двери и жили во тьме! Не мешайте, пожалуйста! – летописец снова помахал рукой, возмущенно прогоняя строчки моих слов.

Я отошла. А пройдя несколько шагов, оглянулась. Каменная девушка с насмешливой улыбкой взирала на бородатых мужчин в тяжелых мантиях, суетящихся у ее босых ног. В голове возникли слова: «Утраченное возродится в крови любимых».