Девушка на неделю - Моника Мерфи (2015)

Тьфу, противно. И жутко. Дрю ведет себя так, словно ненавидит ее, и это рождает всё новые подозрения. Всякие «а что, если?…», о которых мне даже думать не хочется, до того они мерзкие. «Это не мое дело», – твержу я себе, размышляя в одиночестве.

Но Дрю сам вовлек меня в эту дребедень. Значит, теперь это отчасти мое дело, так?

Нет. Кое-куда лучше лишний раз не лезть.

Особенно если это может причинить кому-то боль.

Такие внутренние споры терзали меня весь остаток дня, и к вечеру я превратилась в комок нервов. Когда же он вернется? Где его носит? Да, гольф иногда отнимает кучу времени, но не столько же. А ведь Дрю наверняка с отцом: я часами не сводила глаз с этого чертова гаража, но так никого и не увидела.

И Адель ушла минут тридцать назад. Меня прошибает холодный пот. А что, если она решила где-то встретиться с ними?

Вот дерьмо. Что же делать?

В половине восьмого дверь, наконец, открывается, и я облегченно вздыхаю. Слышу шаги Дрю на пороге, потом вижу, как он стремительно проходит через холл. Я сижу в гостиной, закутавшись в невероятно мягкий шерстяной плед, и, наверно, сливаюсь с диваном. Дрю не обращает на меня внимания, не произносит ни слова.

Я нервно кусаю ногти. Желудок урчит: я так и не обедала сегодня. Слышу, как Дрю заходит в свою комнату, захлопывает дверь – и выдыхаю, дрожа. Оказывается, я сидела затаив дыхание и даже не заметила этого.

Не прошло и двух минут, как Дрю вышел в гостиную и остановился, увидев меня.

– Привет.

– Привет.

Я сжимаю губы и приказываю себе дышать нормально.

– Не заметил, как ты вошла.

Он выглядит чудесно. Темные волосы взъерошены от ветра, который дует здесь, похоже, постоянно. Длинные шорты цвета хаки, черная толстовка, а под ней, готова спорить на миллион долларов, рубашка поло. Классический наряд для гольфа, хотя шорты должны быть в клетку, а не карго. Впрочем, я ничего толком не знаю о гольфе.

– Я все время тут сидела.

Он проводит пальцами по волосам, и мне хочется сделать то же самое. Вспоминаю, какими мягкими, шелковистыми эти пряди были на ощупь, и как ему нравились мои прикосновения. Позволяет ли он кому-нибудь трогать себя? Похоже, он идет по дороге жизни в одиночестве.

Эта мысль наполняет сердце печалью. А я позволяю бесконечной череде безликих парней трогать меня. И даже стремлюсь к этому – чтобы хоть на краткий миг почувствовать чью-то заботу. Но ощущение улетучивается, и я чувствую все ту же пустоту внутри. А порой она даже кажется больше.

– Я весь день не знала, где тебя носит, – произношу я, чтобы заполнить тишину, ведь Дрю молчит.

– Прости, что меня долго не было.

Интересно, чего ему стоило извиниться передо мной. Наверняка обычно ему не приходится этого делать.

Пожимаю плечами. Надо сделать вид, что его поступки меня не волнуют.

– Я тебе не нянька.

– Да, но ты моя гостья. И ты наверняка скучала весь день.

Дрю приближается к дивану, и тут мне в нос ударяет запах.

От него несет пивом. Глаза налились кровью, щеки покраснели. Ну точно – пьяный. Когда Дрю садится рядом, моя внутренняя защита бьет тревогу, и я забиваюсь в угол дивана. Терпеть не могу запах пива. И при этом работаю в баре. Ненормальная.

Но в La Salle все воспринимается иначе. Я занята – бегаю по залу, обслуживаю посетителей, верчусь как белка в колесе. А когда я чувствую запах пива, оставшись с кем-то один на один, то сразу вспоминаю мать и ее дерьмовых хахалей, которые пьют беспробудно. Почти все ее мужики оказывались припадочными алкоголиками.

Агрессивных пьяниц я боюсь до жути, а Дрю – здоровый малый с нервами на пределе. Пусть попробует проявить хоть каплю агрессии – всё, только он меня и видел.

– Ничего, – отвечаю. – Я довольно долго просидела на пляже.

– Ты не замерзла? Погода сегодня была не очень.

Пожимаю плечами.