Подозреваю, что обиженные истерички за трудовую деятельность ее достали, а во мне просто не нашлось столько наглости, чтобы заявить о своем праве хотя бы высказаться напоследок. Декан, во избежание дальнейших моих попыток, просто развернулась и вышла из кабинета – вероятно, у нее был отдельный, а сюда она заглянула точно не из желания видеть меня. Вышла… и встала в проеме. А затем гаркнула:

– Это что еще за массовый сбор? Лисы, вы факультетом ошиблись?

Я от любопытства начала выглядывать через ее плечо. И не одна я – все сотрудники деканата подтянулись, правда, места за худющей женщиной всем не хватало, потому мы тихо толкались локтями. Тихо – чтобы не пропустить происходящее.

Я увидела брата Оли – того, который меня еще на лестнице спровадил. И он говорил за всех, выйдя чуть вперед:

– Декан Зинно, все лисьи кланы, присутствующие в академии, нижайше просят вас об услуге. А поскольку далеко не все лисы умеют произносить слово «нижайше», я сформулирую прямо: вы должны оставить девку, которая рискнула собой, спасая одну из нас. Перед ней мы признаем лисий долг. А иначе мы объявим протест.

– Протест?! – взвилась декан. – Ты спятил, Орин? Оли, образумь своего брата!

И теперь голос подала рыжая красавица:

– Протест, – промурлыкала она. – А вы знаете, как мы протестуем – комар носа не подточит, никого с поличным не поймают.

– Знаем, – вздохнул кто-то из-под моего локтя. – Хитрозадые гады. Пакостить умеют так тихо, что не подкопаешься…

И Орин продолжил все так же торжественно, хотя и в его тоне я слышала теперь самодовольное мурлыканье:

– Потому, декан Зинно, в этом контексте я снова повторю – «ни-жай-ше про-сим», – он проговорил по слогам. – Вы ведь не поставите нас перед выбором между традициями и желанием исподтишка мстить? Лучше вышвырните из академии того смертника, который осмелился ранить мою сестру, спасите ему жизнь.

– Жизнь? – вопила госпожа Зинно эхом. – Ты сейчас открыто признался, что вы собираетесь кого-то убить?!

– Что вы, – вот от такой мягкости в тоне парня даже у меня мурашки по коже побежали. – Никогда.

И все лисы как-то сладостно зажмурились и предвкушающе переглянулись – без перевода было ясно, что говорит Орин одно, а подразумевает… а кикиморы его поймут, что он там подразумевает! Лисы же! Об их хитрости и пакостливости даже в моей деревне байки слагали.

Декан вытянула вперед шею, как гусыня, и наискось двинула подбородок вниз, ловя взглядом мое лицо.

– Что происходит, Кларисса? – уточнила тихо.

– Бесы знают, – я глядела на нее в таком же изумлении. – Я девушке этой утром помогла… и вот.

– А почему сразу не сказала, что опоздала по уважительной причине?! – рявкнула она.

Я долго думала перед ответом и путем сложных измышлений пришла только к:

– Э-э-э?

Но декан Зинно уже выпрямилась и говорила снова с лисами:

– Наша академия славится тем, что чтит традиции любого народа! Потому давайте сделаем вид, что вы не ставили мне тут ультиматумы! Я и без того пересмотрела бы ситуацию.

Орин окончательно стал похож на рыжего кота – он так расслабился, словно у него в теле вообще костей не водилось, и голос прозвучал как скольжение пера по шелку:

– Мы сделаем любой вид, декан Зинно. Лю-бой.

И я четко уловила подтекст: «пока все играют по нашим правилам». Ничего себе, какие тут порядки! Но ведь все в курсе, что хитрые лисы даже на этот открытый протест просто так не пошли бы – для них это тоже огромный шаг к мирному урегулированию. А уж какое изумление это вызвало у меня! Я даже мысли не допустила, что они, после нашего «общения», хоть палец о палец ради меня ударят.