Скандал на драконьем факультете - Тальяна Орлова (2020)

Просто скинул тетради на диван, поднялся и исчез в противоположном коридоре. И почти сразу я сама расслышала шаги и девичьи голоса, но сюда студентки так и не дошли: или из комнаты подруг возвращались, или ванну посреди ночи решили принять.

Я же, убедившись, что снова осталась в одиночестве, открыла первую лекцию и повторила показанный жест – уперла пальцы в два листа и старательно проговорила:

– Зур-раих!

И через несколько секунд на листе появились бледные, постепенно темнеющие строки. Я на месте подскочила и едва вслух не заголосила! Но заставила себя усесться и хотя бы в ладони повизжать. Ха! К четвертому курсу, говоришь? Выкуси! Все выкусите, кто называет меня обычной смертной! Интересно, а может, и мои глаза чернеют на конечном звуке «их»? Я такая же простая девушка, как этот дракон – колдун с выпускного курса!

Глава 9

Самым трудным предметом для меня оказалась древняя история – огромный массив бесполезного с практической точки зрения материала, где нужно только записывать, записывать, потом учить и отвечать, а блеснуть скрытой магической силой попросту не в чем. Я все-таки старалась успевать, хотя уже на первых минутах лекций выдыхалась, но успокаивала себя тем, что снова ночью попробую выкрасть великолепные конспекты Мии и все догнать. Полагаться на свою память особого смысла не имело – слишком много имен, разветвлений, неиспользуемых в современной речи названий. На фоне недостатка сна это вызывало особенное раздражение – ну вот зачем мне или кому-то другому на нашем факультете знать древние легенды или верования в то, что наш мир создала великая змея, которая и стала прародительницей драконов? Каким образом в поднятии дрожжевого теста мне поможет трижды повторенная фраза, что у драконов после завершения предпервичного образа не было естественных врагов, а гуманоидные трансформации были осознанным шагом к цивилизованной социализации, а не способом адаптации к эволюционным изменениям? И ответ на этот вопрос профессор истории требовал именно в таких же заковыристых формулировках, как будто наотрез отказывался понимать человеческий язык. А может, он просто нашел способ сразу отвадить половину учащихся от учебы и заставить их бежать за документами? Я видела лица сокурсников – голова от этих «аций» и «изаций» гудела не только у меня. Но у меня она гудела особенно – от бесперспективных попыток запомнить хоть вступительную часть лекции. Хотя и прогресс был налицо – теперь слово «бесперспективный» не вызывало во мне внутренней паники, вполне себе нормальное слово, получше очень многих.

С остальным я пока справлялась – и все потому, что в первую неделю большинство преподавателей больше рассказывали о важности их предмета, чем углублялись в материал. Тут как раз просто: делаешь круглые глаза и вопишь, что важнее в жизни ничего не слышал.

От декана Зинно я ждала подвоха, ведь явно не ошиблась в ее отношении. Но она удивила – зыркнула только недовольно на следующем занятии, но не закидывала вопросами сильнее, чем остальных студентов. Кстати говоря, ее лекции были для меня самыми интересными – я бы записала все свойства силы, каждый артефакт и отсылки к старым учебникам, если бы успевала. Но их никто не записывал, декан сыпала ими промеж основного материала, а у меня и не нашлось бы времени, чтобы разобрать всю гору дополнительных знаний – даже при условии, что они стали бы ответами на мои вопросы. Радовалась пока тому, что хоть как-то тяну лямку. Каждый урок, на каждой проблеме я втайне благодарила свою неведомую силу, которая давала мне преимущества на практических занятиях, а также ночного парня в общежитии за его безусловно полезное заклинание для перенесения лекций в мои тетради.

Сразу после занятий я бежала в библиотеку на встречу с ведьмами, из-за того пропускала обед. Видимо, комендант Найо сделала верную ставку на то, что до конца семестра я не продержусь, – если и не отчислят, так помру от истощения и недостатка сна.