Трое - Алайна Салах (2020)

— Ты всегда жил здесь?

— Нет. Отец построил этот дом лет десять назад. До семнадцати я жил на Арбате.

Может быть, именно этому обстоятельству я обязана тем, что Мирон так не похож на пресыщенного деньгами мажора. Старая Москва одарила его своей непредвзятой интеллигентностью.

— Я тебя люблю… — я корчу шутливую гримасу и заканчиваю свое признание: — Ми-и-ир.

Закинув голову назад, Мирон смеется. Я люблю, когда он так делает. У заразительный смех и красивые зубы без всяких идиотских накладок цвета начищенного унитаза.

— Ревнуешь к Велес, малыш?

— Нет, — я картинно вздыхаю. — Ну если только совсем немного.

— Люблю тебя, Тати.

Эти слова всегда действуют на меня одинаково. Как и в самый первый раз, когда он их произнес, в груди горячо покалывает, а сердце находит новый, ускоренный и более счастливый ритм. Простые слова, который значат так много.

— Я уже стала забывать, как ты выглядишь, Мирон, — Елена Андреевна улыбается нам в порога. Вернее, не нам, а ему, своему сыну. — Дай хоть обниму.

Мирон заключает свою мать в непродолжительные объятия, после чего вновь берет меня за руку и подталкивает к двери.

— Здравствуйте, Елена Андреевна, — улыбаюсь ей.

— Здравствуй, Тати.

Она в очередной раз неправильно ставит ударение в моем имени, но я конечно не решаюсь ее поправлять. Вместо меня это делает Мирон:

— Та*ти, мама. Можно уже запомнить.

Ее реакции на замечание я не могу оценить, потому что слабовольно отворачиваюсь, словно так перестану быть ему свидетелем. Не слишком хорошее начало ужина.

— Папа сейчас спустится, — произносит хозяйка, пока Мирон, держа меня за руку, ведет нас в гостиную.

Во второй раз роскошь их дома уже не способна меня шокировать, а вот в первый визит мне приходилось сдерживать себя, чтобы не озираться. Помимо оборудованного спортзала, в нем есть спа, бассейн и большая цветочная оранжерея — мать Мирона неравнодушна к садоводству. Но особенно меня поразило наличие прислуги. Одно дело — слышать о таком, и совсем другое — сидеть за столом и делать вид, что человек, убирающий грязную посуду, для тебя в порядке вещей.

— Здравствуй, Мирон, — басовитый голос Сафронова-старшего заставляет меня вздрогнуть и обернуться. — Ты хоть бы сам заезжал, а не только по приглашению.

— Работа, личная жизнь, — Мирон пожимает отцу руку и шутливо добавляет: — Дети существа неблагодарные, сам знаешь.

— Знаю, — тяжелый взгляд из-под густых бровей заставляет меня поежиться. Внешне Мирон очень похож на отца, но его черты лица более правильные и в нем не наблюдается склонность к полноте.

Я приветствую главу дома и, получив кивок головы вместе с безликим «Здравствуй», сажусь за стол. Предыдущий визит подготовил меня в подобному скупому приему, но сейчас я все равно испытываю укол разочарования. Наверное, в глубине души я рассчитывала, что длительность наших с Мироном отношений и мой ухоженный внешний вид добавит благосклонности в глазах его родителей. С высокомерием его друзей мириться все же куда проще.

— Как обстоят дела на фирме? — отец Мирона смотрит на него поверх бокала в вином.

Мирон усмехается.

— Думаю, ты и без меня наслышан про объект в Архангельском.

— Слышал. Молодец. Ты его с Булатовым делишь?

При звуке знакомого имени я невольно сжимаю вилку. Это настоящий закон подлости: когда что-то не дает тебе покоя, все вокруг словно стремится напомнить тебе об этом. Так же было, когда я думала, что забеременела от Мирона. Мы жили вместе всего месяц, у меня была почти недельная задержка и болела грудь. Телевизор, рекламные плакаты, мамы с колясками — я спотыкалась о собственные страхи, куда бы не пошла. К счастью, через пару дней месячные все же пришли: это был небольшой гормональный сбой.

— Нет, я веду его один.

— А в чем дело? Разошлись дороги? Он вроде толковый парень.