За мгновения до... - Виктория Мальцева (2020)

— Рассказывай этот бред каким-нибудь другим дурам, чёртов ублюдок! — ору на всё кафе.

— Мистер, отпустите девушку, иначе я буду вынужден позвонить в полицию! — жалобно просит официант-индус.

— Не могу! — рявкает Дамиен, даже не взглянув. — Если отпущу, она уйдёт навсегда! Понимаешь?

— Тогда убирайтесь оба! — уже не просит, а требует индус.

— Я вызываю полицию! — орёт кто-то из-за стойки.

Дамиен срывается с места и, не выпуская мою руку, нервно тащит на улицу.

— Отпусти меня! — шиплю, глядя в широкую спину перед своим носом.

Страшно осознавать то, насколько женщина безнадёжно слабее мужчины физически.

Adna — Beautiful Hell

Оказавшись на тротуаре, Дамиен резко разворачивается, обхватывает меня обеими руками, не позволяя даже пошевелиться, целует в волосы и, задыхаясь, признаётся:

— Я ни разу не поцеловал её, Ева! Я ни разу не прикоснулся к ней! Знаешь, почему? Потому что не мог! Не мог, чёрт возьми! До тошноты не мог! Ева!

Он обнимает ещё крепче, стискивает так, что мне тяжело дышать:

— Я не тронул её… она меня — да, а я её — нет…

В каждом человеке есть скрытые силы, иногда они могут быть настолько мощными, что способны на невозможное.

И я вырываюсь.

Никогда ещё в моём сердце не было столько боли, никогда меня так не терзала злость и ненависть к этому человеку. Всё, что имело место до этого — смешные игрушки, надуманные эмоции. Игры, в которые играют люди.

Конечно, он поймал меня, конечно, снова сжал в свои тиски, и мы стояли так вечность. Дамиен больше не произнёс ни слова, просто ждал, пока переживу, пока успокоюсь.

Спустя время осознаю, что вся промокла: в Ванкувере как обычно вялый, редкий, но всё-таки дождь.

— Поехали домой, мне холодно, — прошу.

Уже подъезжая к нашей улице и глядя на привычно мокрые тротуары и голые стволы деревьев, потяжелевшие от воды лапы елей, не я, мой рот сам по себе и на удивление равнодушно задаёт тот самый вопрос:

— Зачем ты сказал мне?

Дамиен отвечает не сразу, паркует машину перед дверью в гараж, глушит двигатель:

— Есть причина, — признаётся.

— Какая?

— Посмотри на меня! — просит.

Тяжело решиться. Это как барьер, который можно перепрыгнуть, а можно пойти другим путём. И я не знаю, какими будут у этого другого пути глаза, какого оттенка волосы, насколько чувственный голос и мягкие ладони. Дело не в цвете и запахе, дело во всём. Я просто хочу его. Именно его, и никого другого. Хочу с разбегу вскочить на этот барьер, потоптаться на вершине и спрыгнуть на другую сторону.

Разворачиваюсь и смело смотрю в зелёные глаза. Любимые.

— Чтобы ты знала, что это была последняя женщина в моей жизни. Последняя, к которой когда либо прикасался я, последняя, кто прикоснулся ко мне. С этого момента и навсегда в ней останешься только ты. Если захочешь. Если так решишь.

Глаза в глаза. Душа в душу. Искренность в ожидание. Чувство в другое чувство. Доверие в любовь.

Я никогда не уточняла, как именно Мелания прикасалась к нему — от догадок тошно и обидно, больно. Но знаю, чем именно это было.

Открываю дверь первой и выхожу, потому что в лёгких удушье. Жить буду, но… но пока нужно просто дышать. Дождь усиливается, но Дамиен будто не замечает, решительно подходит и не обнимает, нет — загребает обеими руками, не давит, но словно стремится впечатать в себя. И его локти не просто подняты, они ненормально задраны.

Глава 40. Страх

Дамиен:

Страх. Страх быть непонятым, страх стать отвергнутым.

Я не знаю, что со мной происходит. Насколько тяжело осознать, ещё тяжелее объяснить.

Мы стоим, обнявшись, и усиливающийся дождь не способен ни одного из нас вразумить. Она в моих руках, я в её, и чувство, что если хоть что-то нарушить в этом балансе — всё потеряешь и не вернёшь.