Не люби меня - Ульяна Соболева, Вероника Орлова (2017)

Здесь не котируется золото, серебро. Точнее, они не дороже дерева, если не дешевле, в мире, где двенадцать часов в сутки дикая жара, а остальные двенадцать лютая зима. Самый дорогой камень Единого Континента – обсидиан. Его добывают на севере, как и «красные слезы», которые похожи на алмазы, но меняют оттенок в зависимости от температуры тела до кроваво-красного. Вместо бумажных денег – прямоугольные прозрачные, похожие на стеклянные, карточки с переливающимся гербом Единого Континента и физиономией Алерикса с двух сторон. Они лимитированы на определенную сумму, которую в них прописывает хозяин. Лимиты устанавливал император для каждой из семей в отдельности, по кастам. Он может повысить и понизить его на свое усмотрение. Сейчас, после того, как вернулась, я начала воспринимать этот мир иначе. Я ужасалась масштабам беззакония, царившим здесь. Рабство и диктатура. Чудовища у власти, и рабы вокруг них, которых они выращивают, как скот: на островах, в загонах, подвалах и лабораториях. Продают на рынке, магазинах, аукционах. Выводят какие-то особенные породы и расы на свои предпочтения и вкусы. Все поставлено на конвейер, а итог один – смерть.

Самая дешевая и ценная валюта – кровь. Как и вода. Если раньше я воспринимала сущность Деусов как нечто само собой разумеющееся, то теперь я не просто ужасалась, я чувствовала, как моя голова лопается от осознания того, что творится вокруг меня. От понимания, что все, кто находится в замке Алерикса и вне его стен, все, кто не принадлежит к высшей расе, рано или поздно будут убиты, растерзаны, съедены в прямом или переносном смысле этого слова. И это нормально для Единого Континента, но ненормально для человека. Для меня. Для Лии Милантэ, которая семнадцать лет провела в другом мире, где убийство считается преступлением, где нет рабства, где все люди равны. Где каждый имеет возможности по способностям, талантам и средствам. Я смотрела вниз, на полигон и думала о том, что после тренировок отсюда очень часто выносят трупы нихилов, которые не выдержали нагрузку. Так просто. Словно собачьи бои, где один пес загрыз другого. Но в том мире жалко даже собаку, а здесь не жаль никого. Я подумала о Мие, которая выросла недалеко от Мертвых земель, в резервации. Если когда-нибудь меня не окажется рядом, ее убьют… Впрочем, я и сама ничем от нее не отличаюсь. Она мой подарок, а я собственность Нейла. Рано или поздно, если его не окажется рядом… или он откажется от своей любовницы… меня ждет та же участь.

– Покажи мне, о чём ты думаешь?

Вздрогнула, потому что впервые не почувствовала, как он вернулся. Медленно выдохнула, когда положил руки мне на плечи и слегка сжал, закрыла глаза, впуская его в свои мысли. Это так привычно – доверять ему настолько, чтобы мог читать меня в полном смысле этого слова.

Через несколько минут Нейл развернул меня к себе, и я провела по его щеке костяшками пальцев и опустила взгляд к массивной цепочке на шее с фамильными знаками Мортиферов. Чёрный оникс. Те, кто его добывает, умирают пачками, сгорают живьем в лавине, в которую срываются во время своего рабского труда, на который их обрекли чуть ли не с рождения.

– Я никто, Нейл. Как бы ты ни приблизил меня к себе – я все равно никто. Бесправная игрушка. Любимая. Но все же игрушка. И в этом мире никогда ничего не изменится… я не вижу смысла в себе, Нейл. – Подняла на него глаза и добавила: – Кроме того, чтобы выполнить свое предназначение. Я бессмысленна.

Улыбнулся мне уголком губ, проводя пальцами по ключицам:

– Ты ПОКА никто. Да. В этом мире, сейчас, ты пока никто. – Большим пальцем слегка надавил на выемку между ключиц, словно прислушиваясь к ударам моего сердца. – Но и я без тебя уже никто, малыш. В тебе нет смысла, понимаешь? – Склонился над моим лицом, коснувшись пальцами губ. – Но ты для меня и есть смысл всего этого мира.