Уитни, любимая - Джудит Макнот (2014)

– Можете отпустить повод, – тихо выговорила Уитни. – Я не собираюсь бежать.

– Замолчите! – прошипел он.

И поскольку у Уитни не оставалось иного выбора, она продолжала покорно сидеть в седле, пока Клейтон вел коней под уздцы, давая жеребцу остыть. В гнетущем молчании она пыталась придумать, что сказать, как ослабить напряжение, но в голове вертелась лишь вежливая похвала Клейтону, так ловко сумевшему укротить норовистого коня. Однако при данных обстоятельствах вряд ли уместно восклицать: «Прекрасная работа, мистер Уэстленд!»

У остатков старой каменной ограды, в нескольких ярдах от ручья, где они впервые встретились, Клейтон остановил коней и спешился. Быстро, но надежно привязав жеребца, он устремился к Уитни, вырвал из ее руки левый повод и стреножил Хана по другую сторону ограды. Лишь потом, резко приказав ей спешиться, он широкими шагами устремился к огромному платану, росшему на вершине холма.

Уитни, заметив плотно стиснутые челюсти, решительную походку, почувствовала в самом низу живота сосущее чувство страха, словно ядовитая змея, давно таившаяся там, наконец подняла голову.

– Предпочитаю оставаться здесь, – пробормотала она, не отрывая от него глаз.

Однако Клейтон, словно не слыша, швырнул на землю перчатки, рывком стащил куртку и уселся, прислонясь спиной к стволу, согнув одну ногу в колене.

– Я велел вам слезть с этого коня!

Голос его, резкий, повелительный, ожег Уитни, словно ударом кнута. Она неохотно подчинилась и, неуклюже соскользнув с Хана, ступила на булыжник и потом так же осторожно – на землю, но продолжала стоять рядом с лошадью, мужественно выдерживая его ледяное презрение. Только сейчас до Уитни дошло, что Клейтон пытается взять себя в руки и укротить бушующий гнев. Оставалось лишь молить Бога, чтобы это ему удалось. Его взгляд медленно скользил по ней и наконец задержался в одной точке, чуть пониже правой руки. Проследив за ним, Уитни обнаружила, что все еще сжимает хлыст для верховой езды. Он тут же выпал из ее онемевших пальцев.

– Насколько я понимаю, есть еще немало вещей, которыми вы наслаждаетесь не меньше, чем верховой ездой, – заметил он с уничтожающим сарказмом.

Уитни нервно сжимала и разжимала кулаки.

– Ну же, не стоит стесняться, – продолжал он тихо, но от этого не менее зловеще. – У вас столько увлечений – а особенно сильно хотелось унизить меня и услышать смиренные извинения, не так ли?

Уитни кивнула, но тут же зажмурилась от яростного пламени, полыхнувшего в глазах Клейтона, и поспешно замотала головой, пытаясь загладить промах неуместного признания.

– Не стоит отрицать. Вы получили огромное удовольствие. И можно предположить, что, кроме верховой езды и моих извинений, вам еще нравится орудовать хлыстом, верно?

Что она могла возразить? Уитни лихорадочно соображала, как лучше себя повести. Она искоса взглянула на Хана, страстно желая очутиться как можно дальше отсюда. Однако Клейтон вкрадчиво, но от этого не менее угрожающе предупредил:

– Даже не пытайтесь.

Уитни не шевельнулась. Вряд ли она сможет сбежать, а если и попытается, он еще больше разозлится! Кроме того, если не позволить Клейтону сейчас сорвать на ней гнев, он, несомненно, пожалуется отцу.

Девушка приготовилась мужественно выдержать любые нападки.

– Вы сами говорили, что у друзей должно быть нечто общее, верно? И хотели, чтобы мы восторгались одними и теми же вещами?

Уитни, конвульсивно сглотнув, снова кивнула.

– Поднимите хлыст! – рявкнул он.

Ледяной озноб страха пробежал по спине Уитни, а сердце забилось оглушительно громко. За всю свою жизнь она никогда еще не сталкивалась с таким холодным, неукротимым бешенством. Она нагнулась и трясущимися пальцами подобрала хлыст.

– Принесите его мне! – отрезал он.

Уитни застыла, неожиданно с ослепительной ясностью осознав его намерения, и Клейтон объявил ужасающе веселым тоном: