Шелкопряд - Джоан Роулинг (2015)

– Когда Оуэн напоследок зашел в издательство, он привел с собой дочь.

– Орландо?

– Названную, как он мне объяснил, в честь заглавного персонажа романа Вирджинии Вулф{23}. – Чард замялся, по-прежнему изучая свои ногти. – Она… его дочь… не вполне адекватна.

– Да что вы говорите? – разыграл свою партию Страйк. – В каком отношении?

– В умственном, – пробормотал Чард. – Я зашел по делам в отдел предпечатной подготовки – а они тут как тут. Оуэн сказал, что хочет показать дочери издательство… он, между прочим, не имел на это никакого права, но Оуэн не признавал запретов… Постоянно кичился, считал, что все ему обязаны… Его дочь схватила макет обложки… грязными руками… Я стиснул ей запястье, чтобы не допустить порчи макета… – Чард жестом изобразил, как он это проделал, и его задумчивое лицо исказилось брезгливостью. – Поверьте, я действовал под влиянием момента, чтобы готовая работа не пошла насмарку, но дочь Куайна как с цепи сорвалась. Устроила сцену. Беззастенчивую, непотребную, – бубнил Чард, словно переживая те события заново. – Чуть ли не билась в истерике. Оуэн пришел в бешенство. Разумеется, за тот случай он обвинил меня во всех смертных грехах. Равно как и за возвращение Майкла Фэнкорта в «Роупер Чард».

– Кто, как вы думаете, – спросил Страйк, – больше других возмущался своим изображением в «Бомбиксе Мори»?

– Право, не знаю, – ответил Чард и, помолчав, добавил: – К примеру, Элизабет Тассел, скорее всего, была не в восторге, увидев себя в образе кровопийцы, – и это после того, как она годами пасла Оуэна на всех банкетах, чтобы только он не осрамился на людях в пьяном виде. Но, по правде говоря, – холодно продолжил Чард, – Элизабет не вызывает у меня сочувствия. Если непроверенный роман стал достоянием гласности, это ее личное упущение. Преступная халатность.

– А вы после ознакомления с рукописью тут же поставили в известность Фэнкорта? – уточнил Страйк.

– Он бы неизбежно узнал, что выкинул Куайн. Так пусть уж лучше от меня. А Майкл только что вернулся из Парижа, где ему вручали премию Прево. Знали бы вы, чего мне стоило заставить себя снять трубку.

– И как он отреагировал?

– Майкла голыми руками не возьмешь, – промямлил Чард. – Он посоветовал мне успокоиться и заявил, что Оуэн причинил себе больше вреда, чем любому из нас. Для Майкла конфликты – родная стихия. Он и бровью не повел.

– А вы ему рассказали, что именно написал о нем Куайн, прямо или косвенно, в своей книге?

– Разумеется, – сказал Чард. – Не мог же я допустить, чтобы он услышал об этом от сторонних лиц.

– Неужели его не задели инсинуации?

– Он сказал: «Последнее слово будет за мной, Дэниел. Последнее слово будет за мной».

– И как вы это истолковали?

– Видите ли, Майкл – матерый убийца. – Губы Чарда тронула едва заметная улыбка. – Он способен уничтожить любого при помощи пяти безошибочно выбранных… Говоря «убийца», – карикатурно забеспокоился Чард, – я, естественно, имею в виду литературные…

– Конечно, конечно, – приободрил его Страйк. – Фэнкорту вы тоже предложили выступить единым фронтом в судебном преследовании Куайна?

– В подобных случаях Майкл не признает суды как средство получения сатисфакции.

– Вы ведь знали покойного Джо Норта? – как бы мимоходом поинтересовался Страйк.

Лицо Чарда застыло, потемневшая кожа превратилась в маску.

– Очень… очень давняя история.

– Если не ошибаюсь, Норт был дружен с Куайном?

– Я отклонил роман Джо Норта, – сказал Чард. У него задергались губы. – Больше я ему ничего не сделал! Несколько других издателей поступили точно так же. В коммерческом плане это было ошибкой. Автор добился некоторой посмертной славы. Естественно, я убежден, – снисходительно добавил он, – что Майкл основательно переработал его текст.

– Куайн не роптал, что вы отклонили произведение его друга?

– Еще как роптал! Поднял такой шум!