Шелкопряд - Джоан Роулинг (2015)

– Но вы не знаете, как понимать образ Резчика? – спросила ее Робин, опуская свой стакан на столик с видом гостьи, собирающейся распрощаться.

– Ну почему же не знаю, – ответила Кэтрин, еще не переведя дыхание после приступа смеха. – Знаю. Какая же это низость – так поступить с Джерри. Подлый лицемер… Требовал, чтобы я держала язык за зубами, а сам взял да и вставил это в «Бомбикса Мори»…

Робин и без подсказки Страйка поняла: сейчас нужно промолчать и выждать, чтобы Кэтрин Кент, разогретая алкоголем, весельем и безраздельным вниманием слушателей, выложила свои потаенные знания о литературных персонажах.

– Ну ладно, – сказала она. – Ладно уж… Оуэн сам мне рассказал, когда мы уходили. Джерри потому в тот вечер напился, что дома у него, поверьте, сущий ад, причем давно уже. Перед банкетом Фенелла закатила ему жуткий скандал и проговорилась, что их дочка, по всей вероятности, не от него. Что она, по всей вероятности…

Страйк уже знал, что за этим последует.

– …от Фэнкорта, – выдержав драматическую паузу, сообщила Кэтрин. – Вот вам и карлица с большой головой – плод, от которого Фенелла собиралась избавиться, потому что не знала, от кого зачала, понимаете? Вот вам и обманутый Резчик с рогами под шапкой… А Оуэн требовал, чтобы я помалкивала. «С такими делами, – говорил, – шутить нельзя. Джерри любит свою дочь, она – единственное, что ему дорого в этой жизни». По дороге домой все уши мне прожужжал. Фэнкорт то, Фэнкорт се, да как он взбесится, если узнает, что у него есть дочь, – мол, Фэнкорт никогда детей не хотел… А уж как прикидывался, что хочет оградить Джерри! Да он бы мать родную продал, чтобы досадить Майклу Фэнкорту. На что угодно был готов!

46

Леандр не смог пошевельнуть рукой,

Как бог увлек его на дно с собой,

Где раковин жемчужных изобилье…

Кристофер Марло.

Геро и Леандр[35]

Через полчаса, с благодарностью вспоминая чудодейственные возможности дешевого бренди и присущее Робин сочетание здравомыслия и теплоты, Страйк сказал спасибо своей ассистентке, и они распрощались. Робин, сияя от похвалы и волнения, поехала домой, к Мэтью, и даже прониклась некоторой снисходительностью к предположениям Страйка насчет убийцы Оуэна Куайна. Этому отчасти способствовало то, что услышанные рассказы ни в коей мере не противоречили версии Страйка, а отчасти – то, что сегодня она впервые провела допрос на равных со своим боссом.

Страйк не испытывал подобного воодушевления. Вернувшись к себе в мансарду, он выпил только чашку чая и, поразмыслив, окончательно склонился к своей версии, но в качестве доказательства мог предъявить только кассету от пишущей машинки; этого явно было недостаточно, чтобы полиция сняла обвинения с Леоноры.

В ночь на субботу и на воскресенье сильно подмораживало, но в дневные часы сквозь одеяло туч пробивались осторожные лучи солнца. Растаявший от дождя снег превратился в скользкую ледяную корку. Страйк бесцельно слонялся между квартирой и офисом, проигнорировал звонок Нины Ласселс и отклонил приглашение на ужин к Нику с Илсой, отговорившись бумажной волокитой; на самом деле ему просто хотелось побыть в одиночестве, чтобы ни с кем не обсуждать дело Куайна. Он понимал, что ведет себя так, будто все еще подчиняется профессиональным нормам, которыми вполне мог пренебречь после увольнения из Отдела специальных расследований. Теперь он мог с кем угодно делиться своими подозрениями, но продолжал считать все обстоятельства дела закрытой информацией. Это объяснялось не только многолетней привычкой, но прежде всего (сколько бы ни насмешничали другие) – серьезной убежденностью, что убийца может оказаться в курсе его мыслей и дел. Страйк знал единственный способ избежать утечки – поменьше болтать языком.